Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)

Мегрэ никогда ни с кем об этом не говорил и даже не решался в это углубляться, потому что даже самому себе боялся показаться смешным. Так и не получив медицинского образования, Мегрэ совершенно неожиданно оказался в полиции. Да такой ли уж это было неожиданностью? Разве полицейские не становятся порой исправителями судеб?

Всю прошлую ночь, то в состоянии бодрствования, то во сне, он жил среди этих людей, о которых не знал почти ничего, начиная со старого Бальтазара, скончавшегося пять лет назад, и теперь он пришел вместе с этим семейством к Жермен, в дверь которой только что постучал.

– Войдите! – ответил сонный голос.

И тут же добавил:

– Погодите! Я забыла, что дверь заперта на ключ.

Она прошлепала босыми ногами по ковру. Жермен была в ночной сорочке, с распущенными волосами до пояса, с тяжелой, налитой соком грудью. Однако проснулась она не только что, а некоторое время назад, поскольку на ночном столике виднелся поднос с остатками горячего шоколада и крошками круассана.

– Мы куда-то идем? Мне одеваться?

– Можете пока прилечь или что-нибудь накинуть на себя. Я просто хочу с вами поговорить.

– Вам не кажется странным, что вы полностью одеты, тогда как на мне только ночная рубашка?

– Нет.

– Ваша жена не ревнива?

– Нет. Расскажите мне о графе д’Ансевале. Или лучше… Вы знаете дом, всех, кто в нем живет, и тех, кто приходит в гости. Представьте, что там час ночи. Час ночи… В комнате мадемуазель Жандро разгорается ссора. Будьте внимательны… Кто, по вашему мнению, мог находиться в ее комнате?

Жермен принялась расчесывать волосы перед зеркалом, и Мегрэ мог видеть ее рыжие волосы под мышками и розовое тело под полупрозрачной тканью ночной сорочки. Она напряженно думала.

– Луи? – спросил он, чтобы помочь ей.

– Нет. Луи не стал бы подниматься к ней так поздно.

– Погодите. Я забыл об одной детали. Луи был при полном параде: во фраке, белой манишке и черном галстуке. Он обычно ложится поздно?

– Бывает, но тогда он переодевается в домашнюю одежду. Значит, в доме был кто-то чужой.

– А Юбер Бальтазар, дядя мадемуазель Жандро, не мог находиться в комнате своей племянницы?

– Вряд ли он пришел бы к ней в час ночи.

– А если бы вдруг пришел, где бы она его приняла? В гостиных первого этажа, полагаю?

– Нет, конечно. На улице Шапталь так не делается. Каждый живет своей жизнью. Гостиные предназначены только для приемов. Все остальное время каждый сидит в своей норе.

– Ришар Жандро мог подняться к своей сестре?

– Конечно. Он часто так делал. Особенно когда злился.

– Он носил с собой оружие? Вы когда-нибудь видели у него в руке револьвер?

– Нет.

– А у мадемуазель Жандро?

– Секунду. У месье Ришара есть два револьвера, большой и маленький, но они оба находятся в его кабинете. У мадемуазель тоже есть один, с перламутровой рукояткой, он лежит в ящике ее ночного столика. Каждый вечер она выкладывает его на этот столик.

– Она чего-то боится?

– Нет. Просто не доверяет. Как и все ведьмы, она считает, что другие желают ей зла. А какая она скряга, в ее-то годы! Специально разбрасывает по дому мелочь, предварительно посчитав ее, чтобы узнать, воруют ли слуги. Служанка, которая была до Мари, попалась на эту удочку и была уволена.

– Ей приходилось принимать у себя в комнате графа?

– Может быть, не прямо в комнате, а в будуаре, что по соседству.

– В час ночи?

– Вполне возможно. Я читала книгу об английской королеве Елизавете… Знаете, да? Хоть это роман, но наверняка там все правда. Это была холодная женщина, которая не могла заниматься любовью. Ничуть не удивлюсь, если мадемуазель такая же.

Расческа скользила по волосам, а Жермен выгибалась, поглядывая в зеркало на Мегрэ.

– К счастью, я не такая!

– А если бы месье Ришар услышал шум на третьем этаже, он мог бы прибежать со своим револьвером?

Она пожала плечами.

– А зачем?

– Чтобы застигнуть любовника своей сестры…

– Да ему на это плевать. Для таких людей важны только деньги.

Она продолжала вертеться перед ним, не подозревая, что он уже унесся в своих мыслях очень далеко, в комнату на улице Шапталь, пытаясь расставить людей по местам, как в театре.

– Граф д’Ансеваль когда-нибудь приходил со своим другом?

– Возможно, но в этом случае его принимали внизу, а я редко спускаюсь.

– Мадемуазель Лиз звонила ему по телефону?

– Сомневаюсь, что у него есть телефон. Она ему не звонила, он сам иногда звонил, наверняка из какого-нибудь кафе.

– Как она его называла?

– Жаком, а как же еще.

– Сколько ему лет?

– Около двадцати пяти. Он красивый парень, на вид немного хулиганистый. Такое ощущение, что он вечно над всеми насмехается.

– Он мог носить с собой оружие?

– Конечно.

– Почему вы так уверены?

– Потому что он такой. Вы читали «Фантомаса»?

– Месье Фелисьен-отец на чьей стороне – сына или дочери?

– Ни на чьей. А точнее, на моей, если хотите знать. Сколько раз он в тапочках приходил в мою комнату в восемь утра под предлогом пришить пуговицу. Остальным до него и дела нет. Слуги называют его «старым козлом» или «усатым». Кроме Альбера, его личного камердинера, никто его не слушается. Все знают, что он не имеет авторитета в доме. Однажды я ему прямо сказала: «Если будете так возбуждаться, вас удар хватит. Зачем вам это?» Но он не намерен останавливаться. Теперь настала очередь Мари, не знаю уж, что там у них… Послушайте, вас не смущает, когда женщина приводит себя в порядок у вас на глазах?

Мегрэ встал, поискал глазами свою шляпу.

– Куда вы? Вы же не оставите меня одну?

– У меня несколько важных встреч. Скоро к вам придет мой друг, который привез вас сюда.

– А где он?

– Внизу.

– А что же вы не взяли его с собой? Признайтесь, вы что-то задумали! Просто не решаетесь. Это из-за вашей жены?

Она уже налила воды в таз, чтобы помыться, и Мегрэ понимал, что сейчас она сбросит с себя ночную сорочку, бретельки которой при каждом ее движении сползали все ниже.

– Возможно, мы сегодня еще увидимся, – сказал он, открывая дверь.

Жюстен Минар сидел за столиком кафе, греясь в утренних лучах солнца и смакуя кофе со сливками.

– Ваша жена только что приходила.

– Да?

– Как только вы ушли из дома, по пневматической почте [10]пришло письмо. Она побежала за вами, надеясь догнать. Я увидел ее и понял, что она ищет вас.

Мегрэ сел за столик, машинально заказал кружку пива, не подумав о том, что еще раннее утро. Затем вскрыл конверт. Там была записка от Максима Ле Брета.

«Прошу вас зайти утром в комиссариат. Искренне ваш».

Она наверняка была написана на бульваре Курсель, поскольку в комиссариате Ле Брет воспользовался бы специальным бланком. Он всегда отличался склонностью скрупулезно соблюдать формальности. У него имелось по крайней мере четыре вида визиток конкретного назначения: месье и мадам Ле Брет де Плуинек; Максим Ле Брет де Плуинек; Максим Ле Брет, офицер Почетного легиона; Максим Ле Брет, комиссар полиции.