Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)

Зрители ринулись к выходу. Вокруг зашикали. Актер назвал имя автора, сходил за ним на авансцену и вывел на середину.

Мортимер целовал руку одним, пожимал другим, дал сто франков чаевых билетерше, которая принесла его пальто.

Его жена выглядела бледной, под глазами – темные круги. Когда они сели в машину, та не сразу тронулась с места.

Пара о чем-то спорила. Миссис Левингстон возражала, нервничала. Ее муж закурил сигарету, раздраженным жестом погасил зажигалку.

Затем он что-то сказал в трубку водителю, и автомобиль тронулся; за ним последовало такси Мегрэ.

На часах – половина первого ночи. Улица Лафайет. Белые колонны церкви Святой Троицы в окружении строительных лесов. Улица Клиши.

Лимузин остановился на улице Фонтен, напротив бара «Пиквик». Швейцар в сине-золотом наряде. Гардероб. Звуки танго за красной портьерой.

Мегрэ вошел в зал и сел за ближайший к двери столик, который, должно быть, всегда был свободен, поскольку стоял на самом сквозняке.

Мортимеры устроились рядом с оркестром. Американец листал меню, выбирая блюда для ужина. Местный танцор склонился в легком поклоне перед его женой.

Она пошла танцевать. Левингстон не сводил с нее глаз. Она обменялась несколькими фразами со своим партнером, но ни разу не посмотрела в ту сторону, где сидел Мегрэ.

Здесь не все были в вечерних туалетах, несколько иностранцев пришли в обычных костюмах.

Комиссар жестом отогнал проститутку, собиравшуюся сесть за его столик. Перед ним поставили бутылку шампанского, которую он не заказывал.

Повсюду свисал серпантин. В воздухе летали ватные шарики. Один из них угодил ему в нос, и он бросил свирепый взгляд на старуху, которая в него целилась.

Миссис Мортимер вернулась на свое место. Танцор, побродив по залу, направился к выходу и закурил сигарету.

Внезапно он поднял красную бархатную портьеру и скрылся за ней. Прошло три минуты, и Мегрэ решил выглянуть на улицу.

Танцора нигде не было видно.

Остаток вечера был долгим и утомительным. Мортимеры плотно поужинали: икра, трюфели в шампанском, омар по-американски и сыр.

Миссис Мортимер больше не танцевала.

Мегрэ терпеть не мог шампанское, поэтому пил его мелкими глотками, только чтобы смочить горло. На его столике стояла вазочка с жареным миндалем, который он имел несчастье отведать, и теперь его мучила жажда.

Он взглянул на свои часы: два ночи.

Бар постепенно пустел. Танцовщица исполнила свой номер при полнейшем безразличии присутствующих. Пьяный иностранец, за столиком которого сидели три женщины, один создавал больше шума, чем все клиенты, вместе взятые.

Танцор, отсутствовавший не более четверти часа, пригласил еще несколько дам. Но сейчас уже никто не танцевал. Чувствовалась общая усталость.

Лицо миссис Мортимер стало серым, веки отливали синевой.

Ее муж сделал знак лакею. Им принесли меха, пальто и цилиндр.

Мегрэ показалось, что танцор, разговаривая с саксофонистом, обеспокоенно поглядывает в его сторону.

Комиссар позвал метрдотеля, который заставил себя ждать. Было потеряно несколько минут.

Когда он наконец вышел из бара, машина американцев поворачивала за угол улицы Нотр-Дам-де-Лорет. Вдоль тротуара стояло с полдюжины свободных такси.

Он направился к одному из них.

Раздался сухой щелчок выстрела, и Мегрэ невольно поднес руку к груди. Он огляделся вокруг, но ничего не заметил, лишь услышал чьи-то шаги, торопливо удаляющиеся по улице Пигаль.

Он прошел еще несколько метров, словно ведомый какой-то силой. К нему бросился швейцар, чтобы поддержать его. Люди вышли из бара посмотреть, что случилось. Среди них Мегрэ успел заметить напряженное лицо танцора.

Водители, работающие по ночам в районе Монмартра, понимают все с полуслова и даже вовсе без слов.

Когда раздался выстрел, один из стоявших напротив бара таксистов как раз собирался открыть дверцу своей машины, чтобы впустить Мегрэ. Он не знал о его принадлежности к полиции. Хотя, может, догадался по его манере держаться?

На шум сбежались посетители из небольшого бара напротив. За несколько секунд вокруг раненого собралась толпа. Тогда шофер мигом оказался рядом со швейцаром, который поддерживал комиссара, но не знал, что с ним делать. Не прошло и полминуты, как машина рванула с места. Мегрэ находился на заднем сиденье.

Они ехали минут десять, прежде чем остановиться на одной из безлюдных улиц. Водитель вышел из машины, открыл дверцу и увидел, что его пассажир сидит почти нормально, засунув руку под пиджак.

– Как я и думал, ничего серьезного. Куда вас отвезти?

Именно потому, что рана была поверхностной, Мегрэ не мог скрыть боль и на его лице застыла страдальческая гримаса. У него была пробита грудь. Пуля задела ребро и вышла около лопатки.

– Префектура полиции…

Шофер проворчал что-то невразумительное. По дороге комиссар передумал.

– Лучше в «Маджестик». Высадите меня у служебного входа, на улице Понтьё.

Он скомкал носовой платок и приложил его к ране. Через некоторое время Мегрэ заметил, что кровь остановилась.

По мере того как они приближались к центру Парижа, гримаса боли на его лице уступала место тревоге.

Водитель хотел помочь ему выйти из такси, но комиссар отстранил его движением руки и твердым шагом пересек тротуар. В узком коридоре за окошком он увидел дремлющего консьержа.

– Здесь ничего не случилось?

– Вы о чем?

Было холодно. Мегрэ вернулся к такси, чтобы заплатить шоферу, который снова недовольно заворчал, потому что за все свои подвиги получил лишь сто франков.

Мегрэ выглядел впечатляюще. Он по-прежнему держал руку с носовым платком на груди, под одеждой, и одно плечо у него было выше другого. При этом он старался беречь свои силы, поскольку временами на него накатывала слабость: вокруг все начинало расплываться, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы вновь обрести ясность восприятия и точность движений.

Он поднялся по железной лестнице, ведущей к этажам, открыл какую-то дверь, вошел в коридор, заблудился в лабиринте переходов, попал на другую лестницу, точно такую же, как первая, но с другим номером.

Некоторое время он бродил по задворкам отеля. К счастью, на глаза ему попался повар в белом колпаке, который испуганно уставился на него.

– Отведите меня на второй этаж. К номеру мистера Мортимера.

Но, во-первых, повар не знал имен клиентов. Во-вторых, он не мог отвести испуганных глаз от кровавых дорожек, которые оставил на своем лице Мегрэ, когда провел по нему рукой.

Этот здоровяк, блуждающий по узким служебным коридорам в наброшенном на плечи черном пальто, упорно держащий руку на груди, так что оттопыривался жилет и пиджак, – этот странный посетитель лишал его дара речи.