Кэтрин Чантер - Тайна имения Велл

Так вышло, что именно в этот день мужа рядом со мной не оказалось. Звонок старого приятеля был светлым пятном в сумраке трудного месяца, выпавшего нам. Я думала, что Марку пойдет только на пользу, если он немного развеется. Только Всевышнему ведомо, когда он в последний раз виделся со своими друзьями. Он выпьет несколько кружек пива, вернет себе способность видеть перспективу в происходящем, возможно, немного успокоится. Марк никогда не был завсегдатаем пабов. Он с трудом мог поддержать разговор о рейтингах футбольных клубов и матчах плей-офф, но Вилл в прошлом был его другом, из тех, кто ни капельки не сомневался в его невиновности, и мужу очень хотелось с ним повидаться. Я заверила Марка в том, что в его отсутствие ничего плохого не случится. Позже он позвонил из бара, пребывая в немного подавленном расположении духа, сказал, что слишком напился, чтобы садиться за руль, и поэтому переночует в городе, а еще спросил, справлюсь ли я без него. Я уверила его, что справлюсь.

Таким образом, получилось, что именно в этот день я оказалась в доме наедине с собой. Свет, льющийся из окон домов, расположенных на противоположной стороне долины, был затенен низко свисающими над землей облаками. Тени овец выныривали из тумана и вновь погружались в него. Сова низко пролетела над Хеддичем. Найдя удобную ветку, она уселась на нее и застыла. В воздухе пахло дождем. Часто я просыпалась утром и видела влажную траву и лужи, слышала, как тонкая струйка воды сбегала по водосточному желобу в бадью для дождевой воды, и, проходя под дубом, оказывалась под душем из-за непоседы белки, вот только нечасто мне доводилось видеть или ощущать дождь. Лежа под одеялом, я слушала, как ветер скрипит задвижкой на полуоткрытом окне. Я то засыпала, то просыпалась. Я уже привыкла спать одна, но теперь, когда Марка в доме не было, я скучала по нему, скучала по теплу его спины. В этот момент мне казалось, что мы неплохо подходим друг другу.

В тумане сна я видела дождь. Я оказалась в ловушке металлической спичечной коробки. Капли дождя барабанили по жестяной крыше моего миниатюрного пристанища. Снаружи люди танцевали в такт падению дождевых капель, стараясь меня разбудить. Я стучала кулаками по стенам, но люди снаружи ошибочно принимали этот стук за ритм и проявление восторга. Наполовину проснувшись, я старалась отделить сон от ночи, но поняла, что они неотделимы. Потеряв ориентацию, я на ощупь спустилась по лестнице и вышла из дома. Во тьме стали видны силуэты. Дуб тянулся к небу. Вершины темно-фиолетовых в ночи тополей утопали в вуали облаков и плакали в ручей, несущий свои воды у их корней. Поля, такие же раздетые, как и я, лучше всего ощущали дождь у себя на коже. Новые потоки дождевой воды чисто умыли скалистые выступы Крэга. Ливень перешел в тихий дождь, а потом и совершенно стих. Облака рассеялись, позволив луне занять ее место на небосводе. Серебристый свет озарил лужи на гравиевой дорожке. Я попробовала дождевые капли на вкус. Приятно.

Я проснулась уже на рассвете, не вполне уверенная, что же произошло в часы, когда землю окутывала ночная тьма. Только грязные отпечатки босых ног на кухонном полу свидетельствовали о том, что ночью я поднималась с постели. Еще более сбитая с толку, чем после любой из моих бессонных ночей, я даже не потрудилась умыться и почистить зубы. Накинув на себя халат мужа, я попыталась по отпечаткам на полу восстановить события ночи. Я вышла из кухни в темный коридор, а оттуда через заднюю дверь, как всегда незапертую, – наружу. Я прошла по едва заметному следу, ведущему через высокую траву к воротам у высокого дуба. Там меня поджидала женщина с длинными темно-рыжими волосами. На ней была ночная сорочка цветов радуги. Солнце только-только показалось из-за горизонта у нее за спиной, расцвечивая все вокруг утренней палитрой красок.

– Добрый день, Рут, – обратилась она ко мне. – Добро пожаловать в первый день.

– Доброе утро, – ответила я. – Вы сегодня очень рано.

Мои слова прозвучали несколько глупо. Как будто бы я столкнулась с человеком, спешащим на вокзал Ватерлоо, чтобы успеть на поезд, отходящий в 6 часов 45 минут утра.

– Я слишком переволновалась и не смогла заснуть, – сказала она. – Мне, так же как вам, хотелось узнать каждую каплю дождя, почувствовать ее на своей коже.

Я не была уверена, насколько правильно я ее расслышала и поняла. Женщина говорила так, словно провела эту ночь со мной, по крайней мере знала, где я была и что делала. Я плотнее запахнулась в халат. Прошлой ночью я была голой. Я была сама по себе тогда и… сейчас. Что эта женщина делает возле моего дома на рассвете?

– О да… дождь… Полагаю, мы слишком пресытились дождем, – солгала я ей. – Нет, это глупо. Я хочу сказать, что мы слишком привыкли к тому, что идет дождь. От дождя бывает не только польза, но и вред.

– И благословение, – произнесла она.

– Что?

– Благословение. Любое решение проблемы является благословением.

Я пожалела, что у халата утерян пояс.

– Проблемы остаются проблемами, как бы их ни называли, – заявила я. – Вы, очевидно, приехали сюда в надежде, что попадете в рай, но на самом деле у нас тут попахивает адом. Мы тут пытаемся свести концы с концами. Все нас ненавидят. Никаких друзей у нас не осталось. Вы должны это понять.

Амалия подступила ко мне, развела в стороны руки и обняла. Вот только вместо того, чтобы отпустить меня, как следовало бы малознакомому человеку, она прижала меня к себе еще плотнее. Мое лицо очутилось прижатым к ее плечу. От волос женщины пахло лавандой. Как ни нелепо это звучит, но я едва не расплакалась. Амалия сказала, что знает, как мне тяжело, но теперь она и другие сестры будут меня поддерживать. Больше я не окажусь в одиночестве. Я хотела сказать, что не одна, что у меня есть Марк, но не сказала, когда женщина от меня отстранилась. Развернувшись, она удалилась, становясь все меньше и меньше по мере того, как шла по полям к своему лагерю. Вот только в моем воображении Амалия становилась все больше и больше.

Марк приехал поздно утром. Он выглядел очень уставшим и страдал от похмелья. Муж сказал, что люди начинают впадать в отчаяние. У ворот он попал в переделку. Какая-то женщина с ребенком бежала за машиной. Когда он остановился и вышел, чтобы отпереть замок ворот, женщина попыталась затолкать мальчика в машину. Она кричала, что Марк должен их впустить.

Бросив свою сумку, муж тотчас же принялся натягивать на ноги сапоги.

– Женщина плакала, кричала, что безработная, говорила, что будет у нас работать, – рассказывал он. – Рут! Это ужасно! Кошмар какой-то! Мне пришлось оттолкнуть ее от себя и захлопнуть ворота. Потом ребенок начал взбираться на забор, и его, кажется, долбануло током. Я кричал, чтобы она его оттуда забрала.