Луиджи Лунари - «Трое на качелях» и другие пьесы

Синьора Бестетти (ехидно). Он сказал, что во всем виноват он один… В чем же, интересно, его вина?

Мерони. Я сказал?… Я говорил это просто так. Каждый из нас в чем-то виноват.

Сенатор. Да, но я не понимаю, почему именно в этот вечер…

Внезапно взрывается Гуидо, указывая пальцем на столик с телефоном.

Гуидо (дрожащим голосом). Бокал! Бокал!.. (Хватает со столика бокал и демонстрирует его присутствующим). Он пустой! Папа! Мама! Сенатор!.. Этот бокал пуст! Но бухгалтера Мерони здесь не было! Кто-то другой выпил из него! Выпил из бокала бухгалтера! Кто-то выпил из бокала бухгалтера, когда его здесь не было!..

Мерони (успокаивающе). Ничего страшного… это не имеет никакого значения…

Синьора Бестетти. Может, именно это он имел в виду, когда говорил, что виноват?

Сенатор. Какая вина? Его же здесь не было.

Гуидо (по-прежнему в возбуждении). Кто-то выпил из этого бокала, пока бухгалтер Мерони отсутствовал!

Скотти. Ну и что? Не вижу в этом никакой трагедии!

Мерони (словно извиняясь). Я вышел всего на минутку… и если…

Гуидо. Нужно найти того, кто это сделал!

Сенатор. Бокал стоял здесь. Его мог выпить любой! Даже я.

Бестетти. Я куокуэ!

Скотти. Я не понимаю, почему столько шума из-за пустяка!

Мерони (угодливо). Что до меня, то у меня никаких претензий! Любой может выпить из моего бокала! Даже не спрашивая моего разрешения!..

Мимоза. Синьора, если мы вам мешаем…

Синьора Скотти. Да что вы, девочки! Никоим образом! Инцидент исчерпан. Мы можем извинить бухгалтера Мерони и покинуть этот дом. Не так ли, сенатор?

Сенатор. Так. Конечно, уже пора…

Мерони (Скотти). А за что меня хотят извинять?

Скотти. Замолчите, Мерони. И благодарите Бога, что закончилось так, а не иначе!

Синьора Скотти. Последний тост, сенатор?

Сенатор. Нет, дорогая синьора, уже восемь часов, и я вынужден оставить эту милую… и жизнерадостную компанию. Тем более, что я обещал подвезти синьору, которой нужно в Варезе… (Синьоре Мерони). Синьора готова?

Синьора Мерони. Да, только сумку заберу.

Скотти. В таком случае мы можем выйти отсюда все вместе.

Синьора Скотти. А вы, дорогуши, что делаете сегодня вечером?

Наташа. У нас урок на курсах кройки и шитья.

Синьора Скотти. Вы слышали, сенатор? Посвящать вечерние часы изучению кройки и шитья!

Сенатор. Я воспринимаю это с чувством глубокого удовлетворения!

Гости собираются уходить.

Синьора Мерони (мужу). Итак… я еду.

Мерони. Помни, что я тебе сказал! Этот негодяй, если захочет, сотрет меня в порошок!

Бестетти (подходя к Мерони). Кстати о сенаторах, Мерони. Я как-то забыл спросить вас: вы случайно не родственник сенатора Мерони?.. Ну, того, который повсюду выступает с речами!

Мерони (с силой). Родственник!

Бестетти. Очень жаль. Потому что я терпеть его не могу. (Отходит).

Мерони. Ублюдок! Видите ли, он терпеть не может сенатора Мерони!

Синьора Мерони. Тебе-то что с того? Ты ведь с ним даже незнаком!

Мерони. Да, но меня это оскорбляет.

Подходит Сенатор, чтобы попрощаться с ним.

Уважаемый сенатор!..

Гуидо (подскакивая к оставшейся одной синьоре Мерони). Синьора, я не знаю, кто выпил шампанское со снотворным, но не бойтесь, я буду следить за вашим мужем и найду какой-нибудь способ усыпить его!

Синьора Мерони. Уймитесь, юноша! Я уезжаю в Варезе. Меня отвозит туда сенатор на своей машине.

Гуидо (с демоническим смешком). Ха-ха! Вы в этом уверены? А ключи видите? Это ключи от его машины! Я их стащил! Сенатор не покинет Милана, вы вернетесь в свой дом, а ваш муж будет спать летаргическим сном в течение двух часов. В полночь я буду у вашего окна!

Синьора Скотти.Ну что, все готовы? Можем идти?

Сенатор. Мы возьмем такси, доедем до стоянки перед префектурой, где я оставил свою машину.

Мимоза (Мерони). Мы проводим старую мымру, которая нас уже достала, и через час будем здесь, как договорились.

Девушки выходят.

Сенатор. Благословим этот гостеприимный дом…

Бестетти. Домус ауреа…

Выходят.

Синьора Бестетти. Вы слышали? Он проводит эту нахалку до Варезе!

Синьора Скотти. А в машине сенатора всего два места. Вам все ясно?

Выходят.

Гуидо. Никто из вас не ощущает тяжесть в веках?

Скотти. Тебе стоит немного отдохнуть, сынок.

Мерони. Я просто хотел сказать, что каждый из нас в чем-то виноват.

Гуидо. Да, я кричал «да здравствует Италия!». И не вижу в этом ничего зазорного!

Мерони. Кто из вас безгрешен, может бросить в меня камень!

Гуидо. «Да здравствует Италия!» я могу кричать это с высоко поднятой головой! Это из Евангелия… (Уходит).

Скотти. Что она вам сказала?

Мерони. Что через час они вернутся сюда.

Скотти. Мерони, молите Бога, чтобы все прошло наилучшим образом. Вы поняли? Молите Бога!

Выходит.

Мерони стоит на пороге, потом гасит большой свет. Поворачивается и видит, что лампадка перед образом не горит. Берет стул, встает на него, зажигает лампадку. Выключает остальной свет и покидает квартиру. Сцена пуста и освещается только красным светом лампадки.

Темноту гостиной разрывает свет фонарей, раскачиваемых непогодой. Она заявляет о своем приближении дальними раскатами грома. Спустя некоторое время открывается дверь, и быстро входит Мерони. Включает свет. Начинает готовиться к оргии. Достает из буфета бутылку шампанского, разворачивает обертку и опускает бутылку в ведерко со льдом, стоящим рядом с телефоном.

Мерони . ((Проклятье! Чтоб ему пусто было! Весь вечер не оставлял меня ни на минуту! Я и представить себе не мог, что у директора сын – еще больший идиот, чем он сам! Видите ли, я ему симпатичен. Мерзавец! Даже на улице от него не было покоя. Мы не прошли и ста метров, а он уже затащил меня в четыре бара. Я ему: я не хочу пить, спасибо, я ничего не хочу!.. Не отвязаться. Три стакана газированной воды, один – кока-колы и один – лимон-соды. Я чувствую себя как беременный. А через полчаса оргия!.. Так, посмотрим… шампанское стынет… с комнатами никаких проблем… я пойду в свою, Скотти – в гостевую… все готово… А завтра хорошо прибраться и ничего не забыть, потому что жена возвращается в понедельник, и мне не хотелось бы… Моя жена! Дрянь! Ночью, в компании сенатора, на автостраде, пользующейся дурной славой!.. А если он попытается?.. Она же способна влепить ему оплеуху!.. И тогда все прощай, я, точно, погиб!))