Луиджи Лунари - «Трое на качелях» и другие пьесы

Бомж (помолчав, спокойно, смиренно). А если созидание потеряет смысл, который ты в него вкладываешь?

Синьор. Когда? Завтра? Через месяц? Не потеряет. Может, через сто лет… Через тысячу… В таком случае тебе не все ли равно?

Бомж. Да уж… Тем более, что никто не сможет рассказать, как там будет через тысячу лет…

Синьор вытирает пот со лба.

Из лачуги выходит Женщина.

Женщина. Вы закончили?

Синьор. Да, закончили. Или только начали, не знаю. (Брату) Как ты думаешь, что сказал бы по этому поводу папа?.. Что молчишь? Скажи! Ты хвастался, что имеешь прямую связь с ним. А он всю жизнь созидал. Не получив образования, как и я.

Бомж. Что с тобой? В твоем возрасте и при твоих заслугах… индустриальный генерал, герой труда… ты все еще спрашиваешь, как малое дитя: что бы сказал папа?.. Ты помнишь, мама, когда я был маленьким, он и тогда все время говорил мне: что бы сказал папа? Если я делал что-нибудь не так, ломал какую-нибудь вещь…

Женщина (с неожиданной энергией). Прекратите говорить о вашем отце!

Синьор. О! Наконец-то, реакция! Наконец, что-то отличное от обычного, мама, а то всегда: не знаю, не слышала, не поняла!.. Молодец! Говори, раз начала!

Женщина. Я сказало только, чтобы вы прекратили упоминать отца. Всуе. Он не имеет никакого отношения к вашему спору. Когда он начал работать, для него это был единственно правильный выбор. Не было никакой нужды чем-то жертвовать. Людям не хватало всего, и мы, в меру наших сил, пытались сделать для них хоть что-то. Это сейчас все наоборот…

Синьор. То есть?

Женщина. Сейчас все иначе.

Синьор. В каком смысле, мама? Скажи, ради Бога!

Бомж. Она права. Сейчас изобретаются потребности, под которые надо производить вещи. Здесь начало водоворота. Все больше вещей – все больше новых потребностей. Все острее необходимость зарабатывать больше, чтобы покупать новые вещи, и все меньше времени для жизни… Мама права, папа остановился раньше, чем его окончательно затянуло.

Синьор. Папа не остановился! Он умер!

Бомж. Потому что все понял.

Синьор. Понял? Как ты? Тогда почему ж он не поступил, как ты? Не бросил работу, не отрекся от всего, не сбежал?

Бомж молчит.

Мама, скажи ему ты!

Женщина (резко). Прекратите! Никто не имеет никакого права говорить за него. (Помолчав). Раз уж вы дошли до жизни такой… разбежались в разные стороны, один туда, другой сюда… не вам осуждать других. Тем более, вашего отца. Меня. Вы ничего о нас не знаете! Ничего!.. А сейчас оставьте меня одну.

Братья, переглянувшись, уходят по тропинке.

Женщина остается одна.

Женщина внезапно кричит долгим, полным боли, безумным криком. Падает на колени, спрятав лицо в ладони. Долго молчит. Прислушивается. Снова кричит.

Женщина. Боже мой! Нет, нет, нет!.. (Закрывает глаза, крестится, молитвенно складывает руки, бормочет). Аве Мария… исполненная любви и сострадания… да пребудет с тобой Господь милосердный… да будет благословен плод лона твоего…

Молитву прерывает звук выстрела. За ним второй, третий.

При каждом выстреле Женщина вздрагивает, словно пули попадают в нее.

Делает глубокий вдох, похожий на вдох освобождения от кошмара.

По тропинке сбегает Синьор с пистолетом в руке. Он тяжело дышит, возбужден, но не расстроен.

Коленопреклоненная Женщина стоит спиной к нему. Она не видит, кто идет. Зажмуривается, чтобы не видеть.

Женщина. Кто?

Синьор. Я.

Женщина (кивает головой). Я так и знала.

Молчание.

Синьор. Я застрелил его. Он мертв. Мне очень жаль.

Женщина. Это все, что ты можешь сказать?

Синьор. Он собирался убить меня.

Женщина. У него не было оружия.

Синьор. Когда ты спросила: кто?… Кого ты предпочла бы видеть перед собой?..

Женщина.Я не знаю. Я не знаю, кого. Но раз уж такому суждено было случиться…

Синьор. Так случилось. Было что-то сильнее меня… сильнее его… сильнее всего…

Женщина встает и уходит по тропинке, оставив Синьора наедине со своими мыслями. Он в ярости бросает пистолет на землю.

Женщина возвращается.

Женщина. Я закрыла ему глаза. Теперь он упокоился. Может, для него так и лучше… Надеюсь, они скоро приедут.

Синьор. Мне очень жаль, что так случилось, мама. Это твоя вина. Это ты настроила нас друг против друга. И он оказался лишним… Мне очень жаль.

Женщина. Он больше не нуждается во мне. Он всегда говорил, что не ему, а тебе нужна моя помощь.

Синьор. Была нужна.

Женщина. А сейчас?

Синьор. Я не терял головы, мама. Ни на секунду. И сейчас я в порядке. Я сам отдамся в руки правосудия. Другого выхода нет. Смешно думать иначе.

Женщина. А компания?

Синьор. Компания? Я о ней забыл… О компании позаботишься ты, мама. Как когда-то… Ты самая сильная из нас. Ты потеряла двух сыновей и думаешь о компании!

Женщина. Я уже стара для того, чтобы заниматься компанией. Я устала, и на мне слишком много грехов.

Синьор. Какие грехи, мама!..

Женщина. Разве не ты сказал, что это я настроила вас друг против друга?

Синьор. Я сказал, просто чтобы что-то сказать.

Женщина. Боже мой, Боже мой, святая Мадонна, Господе Иисусе!.. До каких пор будет дозволено сваливать на детей грехи их родителей? Когда они, наконец, восстанут, чтобы убить своих отцов?..

Синьор. И матерей?..

Женщина (решительным тоном). Послушай. Сделай, как я советую. Подчинись мне, твоей матери, которая знает выход… Мы оба скажем, что это сделала я.

Синьор. Что?!..

Женщина. Мы скажем, что стреляла я.

Синьор. Мама, ты сошла с ума! Это невозможно. Я стрелял. Сегодня такие вещи легко доказуемы, даже если все отрицать. На пистолете мои отпечатки.

Не говоря ни слова, Женщина поднимает с земли пистолет и дважды стреляет в воздух.

Женщина. А теперь мои.

Синьор. Но, мама, это глупо! Тебе зададут кучу вопросов, поймают на противоречиях, и правда выйдет наружу!

Женщина. Наймешь мне хорошего адвоката. Не экономь на деньгах.

Синьор. Мама!..

Женщина (упрямо). Хватит! Прекрати ныть. Так будет правильнее. И лучше для всех. И для всего. Хватит! Я устала потакать твоему отцу, тебе, твоему брату!..

Синьор. Мама, я тебя не понимаю. О чем ты говоришь?!

Женщина. Хватит! Будет так, как сказала я! Найди мне хорошего адвоката. И позови полицию. Звони сейчас же. Нет, езжай за полицией. Уходи отсюда! (Голос ее задрожал). Я хочу… я хочу остаться одна…