Уильям Шекспир - Собрание сочинений в одной книге (сборник)

О, горе!

Хоть и говорили, что она на меня очень похожа, однако многие считали ее красавицей. Я, конечно, не мог разделять с ними их восхищения, однако смело скажу, что сама зависть должна была бы назвать ее душу прекрасной. Она уже утонула в соленой воде, а я снова топлю ее память в соленых слезах.

Извини, что я плохо за тобой ухаживал.

О добрейший Антонио, прости мне причиненное тебе беспокойство!

Если ты не хочешь убить меня за мою дружбу, позволь мне быть твоим слугою.

Если ты не хочешь уничтожить сделанного тобой, то есть убить того, кому спас жизнь, – не требуй этого. Простимся сразу. Мое сердце так чувствительно и во мне еще так сильно сходство с моей матерью, что глаза мои при малейшем поводе наполняются слезами. Я иду ко двору графа Орсино. Прощай!

Уходит.

Уходит.

Улица. Входит Виола, за нею следом Мальволио.

Не вы сейчас были у графини Оливии?

Я только что от нее; и я шел так медленно, что успел дойти только до этого места.

Она возвращает вам этот перстень, сударь. Вы могли бы избавить меня от труда и сами захватить его с собою. Она еще приказала вас просить решительно сказать вашему герцогу, что она отвергает его предложение. Еще одно: не осмеливайтесь являться к ней с поручениями от герцога, – разве только чтобы сообщить ей, как он это принял. Возьмите же!

Она взяла у меня перстень, и я не приму его обратно.

Послушайте: вы дерзко бросили ей перстень, и ей угодно, чтобы он так же был возвращен. Если он стоит того, чтоб нагнуться, так вот он, а если нет, пусть возьмет его первый прохожий.

Бросает перстень и уходит.

Уходит.

Комната в доме Оливии. Входит сэр Тоби, за ним сэр Эндрю.

Пойди сюда, сэр Эндрю! Не быть за полночь в постели – значит рано вставать. A diluculo surgere saluberrimum [32]… ты знаешь?

Нет, ей-богу, не знаю. Я знаю только, что поздно ложиться – значит поздно ложиться.

Ложный вывод, столь же для меня противный, как пустая бутылка. Просидеть за полночь и потом лечь спать – значит рано лечь; так, стало быть, ложиться спать за полночь – значит рано ложиться. Разве наша жизнь не состоит из четырех стихий?

Говорят так, но я думаю, что она состоит из еды и питья.

Ты – ученый. Давай же есть и пить. Эй, Мария, вина!

Входит шут.

Вот идет дурак, ей-богу!

Как живете, дорогие мои? Видали вывеску трех дураков? [33]

Добро пожаловать, болван! Споем-ка хором.

Ей-богу, славное горло у дурака! Я бы дал полдюжины червонцев, чтобы иметь такие икры и такой славный голос, как у дурака. Ей-богу, ты вчера вечером славно дурачился, когда рассказывал о Пигрогромитусе и вапианах, пересекающих Квебусский экватор. Чудесно, ей-богу! Я послал тебе шесть пенсов для твоей любезной, получил ты их?

Я спрятал твой подарок в карман, потому что нос Мальволио – не плеть, моя милая белоручка, а мирмидонцы – не пивная лавочка.

Превосходно! Вот лучшие шутки в конце концов. Ну, пой же!

Да, спой-ка. Вот тебе шесть пенсов, валяй!

Вот и от меня. Когда один рыцарь дает…

Какую же вам песню спеть – любовную или нравоучительную?

Если слушать его носом, – так сладок, что даже тошно. Да что? Не хватить ли так, чтоб земля пошла в пляс? Спугнем-ка филина круговой песней, которая вытянула бы у ткача три души.

Пожалуйста, если вы меня любите. Я на круговых песнях собаку съел!

А ведь иная собака и сама кого угодно съест.

Конечно. Давайте споем: «Молчи, мошенник»!

«Молчи, мошенник»? Да, ведь тогда я должен буду назвать вашу милость мошенником!

Я уже не в первый раз заставляю называть себя мошенником. Запевай, шут! Начинается так: «Молчи!»