Коллектив авторов - Государственность – национальная идея Беларуси

Достаточно заметить, что, среди прочего, в результате реализации целевых программ модернизации (интенсифицированных особенно в последние годы, с 2011 г.) только производство молока на душу населения в Беларуси в 2,8 раза выше, чем в ЕС, и в 8,4 раза выше среднемирового показателя. Объем производства мясной продукции выше в 1,1 и 2,2 раза соответственно, зерновых – в 1,6 и 2,5. Наряду с Австралией, Новой Зеландией, Бразилией и Аргентиной Беларусь является крупнейшим экспортером молочных продуктов на мировом рынке. Республика занимает первое место в мире по производству картофеля в расчете на душу населения и является одним из крупнейших производителей этой культуры. Также здесь производится 16 % мирового объема льна (что регулярно обеспечивает место в первой пятерке).

Сегодня якобы «сенсационная» информация о том, как Беларусь может накормить Россию, никоим образом не является неожиданной для аналитиков сельскохозяйственного рынка, которые уже в феврале 2013 года обратили внимание на соглашение между Минском и Москвой об объемах поставок белорусских продовольственных товаров в Россию в 2013 году. Для Польши это был повод для грустных размышлений на тему упущенных возможностей развития нашего сельского хозяйства в сотрудничестве с Востоком. Между тем еще в 2012 году российские производители обращали внимание на увеличение объемов поставок, превышающее установленные квоты, и неблагоприятный для Российской Федерации торговый баланс в этом сегменте рынка. В свою очередь, белорусы отмечали, что реализуют исключительно достигнутые ранее договоренности, а ситуация может измениться не в их пользу в связи с вступлением восточного соседа в ВТО. В соглашении, заключенном на 2013 год, оговаривалось 4,11 млн. тонн молока и молочных продуктов, 310 тысяч тонн мяса и мясных продуктов, а также 200 тысяч тонн сахара. Для сравнения, в 2012 году эти квоты составляли, соответственно, 3,7 млн. тонн для молока и молочных продуктов, 270 тысяч тонн для мяса и мясных продуктов и 200 тысяч тонн для сахара. Министерство сельского хозяйства и продовольствия Беларуси достигло соглашения с российскими коллегами также в области совместного развития технологий выращивания и переработки в целях увеличения эффективности и экологичности сельскохозяйственной и продовольственной продукции.

Стоит вспомнить, что в 2012 год экспорт мяса, молока и молочных продуктов из Беларуси вырос с 10 % до 33 % по сравнению с 2011 годом и превысил намеченный ранее объем поставок. Глава российского Национального союза производителей молока Андрей Даниленко в декабре 2012 года выразил обеспокоенность тем, что белорусская сторона превысила объемы поставок молочных продуктов, что могло ухудшить положение российских производителей молока. Однако установленные в 2013 году квоты – хотя и постоянно возрастающие – были, по мнению Министерства сельского хозяйства Российской Федерации, адекватны нуждам, а кроме того, как подчеркивает министр Николай Федоров, заставляют российских производителей проявлять большую конкурентную активность. Как и его белорусский коллега Леонид Заяц, глава российского ведомства отметил, что обе экономики должны искать новые рынки сбыта для своей сельхозпродукции, прежде всего в Азии и Океании.

Еще до заключения соглашения около 90 % экспорта белорусских продуктов питания приходилось на российский рынок. В 2012 году в торговле сельхозпродукцией между двумя государствами наблюдалось отрицательное для России сальдо 2,9 млрд. долларов. Соглашение окончательно отдалило призрак торговой войны, которую уже предсказывали странам Таможенного союза. Особенно в Беларуси (кроме осознания необходимости увеличения объемов внешней торговли, особенно приносящей валюту) сам факт установления несколько повышенных квот был воспринят оптимистично на фоне выражаемых до этого опасений о судьбе товарооборота с Россией в контексте ее вступления во Всемирную торговую организацию.

В свою очередь, в связи с двусторонним эмбарго Беларусь устами вице-премьера Михаила Русого заявила о 150-процентном увеличении экспорта в Россию молочной продукции, 140-процентном – мясных полуфабрикатов и копченостей, 200-процентном – картофеля и 40-процентном – овощей и фруктов.

В контексте эффективного российско-белорусского товарооборота в сельскохозяйственном и продовольственном секторе стоит видеть ситуацию польского сельского хозяйства в реалиях Евросоюза. Чтобы ни твердили брюссельские пропагандисты, главной целью Единой сельскохозяйственной политики в общем является ограничение объемов производства сельскохозяйственной продукции в странах ЕС. Польши же это положение касается особенно – в связи с нашим потенциалом. Это сделано, среди прочего, с ловким и внешне разумным и убедительным оправданием «оптимизации структуры собственности в деревне», т. е. содействия устранению группы мелких и средних сельхозпроизводителей. И хотя можно принять объяснение о большей эффективности хозяйств с большей площадью земель, сам ход этого процесса, подвешенного в социальном и профессиональном вакууме польской провинции, однозначно негативно отразился на доходах и уровне жизни ее населения.

Далее вследствие подчинения принципам Единой сельскохозяйственной политики ЕС (что предполагалось заранее и даже с неохотой признавалось) произошло снижение рентабельности польской сельхозпродукции, связанное как с ограничением инструментов аграрной политики страны, так и со снижением конкурентоспособности, особенно ухудшением ценовых отношений между сельхозпродуктами, с одной стороны, и средствами производства и промышленными товарами. Именно выравниванию этих неблагоприятных для аграриев процессов были призваны служить печально известные сельскохозяйственные доплаты, трактуемые в пропаганде «молодых и образованных из больших городов» как необусловленная привилегия для мужика-бездельника. Тот факт, что сначала этому самому крестьянину сделали невозможной работу на нормальных рыночных принципах, как-то ускользнул от внимания критиков.

Принимая все это во внимание, следует задуматься, как могло бы (а точнее еще может) происходить развитие польского сельского хозяйства в случае, если бы страна не входила в ЕС, оставалась под защитой собственных таможенных барьеров и инструментов активной аграрной политики, в том числе поддержки экспорта? Серьезным аргументом сторонников вхождения нашей деревни в общий рынок был когда-то российский кризис, апогей которого пришелся на 1998 год, и связанные с ним финансовые проблемы, отбившие желание у наших производителей и экспортеров присутствовать в России. Так как в результате нашего целенаправленного ухода с Востока на некоторое время место Польши заняли, в том числе, немцы, голландцы или американцы, в нашей стране долго не замечали экономической ситуации постсоветских стран. Попытки разорвать этот сговор молчания, предпринятые нашей оппозицией, ориентированной на сотрудничество с Востоком (это, прежде всего, аграрное движение «Самооборона» и его лидер – вице-премьер Анджей Леппер) сталкивались с решительным отпором про-евросоюзного истеблишмента.