А. Гилл - На все четыре стороны

Как будто для человека с Запада вся Индия не кажется совершенно нереальной! Я пытался представить себе индусов, которые говорят друг другу: «Ну конечно, если ты не заглянешь в Шеффилд и не посетишь торговый центр «Арндейл», ты не увидишь настоящей Англии». А остальные ваши друзья – те, кого нельзя назвать новоиспеченными сагибами, – скажут: «Ах, Индия! Прекрасно, я бы и сам съездил, но боюсь, что не смогу это выдержать, – я имею в виду, там столько нищих, никаких нервов не хватит. А ты не боишься?».

Индия уверенно занимает первое место в ряду наибеднейших стран мира. Все знают – это давно уже стало общим местом, – что беднее индусов на свете никого нет. На богатом Западе считают, что встретиться с этим фактом лицом к лицу способны только люди с атрофированной совестью. А для тех, у кого доброе и чувствительное сердце, это чересчур серьезное испытание, так что лучше уж вовсе не ездить, не смотреть. Когда речь заходит об Индии, чаще всего задают именно этот вопрос: как вы будете бороться с бедностью. Лучший известный мне ответ принадлежит Марку Тулли, корреспонденту-ветерану из Дели: «Мне не надо бороться с бедностью, это беднякам надо бороться с бедностью». К чему я добавил бы, что бедность – это как раз то, чем привлекает нас Индия. Бедность создала Индию, сделала ее такой, какая она есть. Если бы мечта Индиры Ганди о современной, агрессивной, могучей экономике сбылась и ее родина превратилась в исполинскую Малайзию или Сингапур, мы не питали бы к ней такого интереса. Именно на фоне тяжкой доли гигантского большинства ее архитектура, а также вся эта роскошь, изобилие и прочая атрибутика индийских принцев и индийской истории выглядят столь впечатляющими. По всей Индии вы сталкиваетесь с этими контрастами богатства и бедности, могущества и беспомощности, немыслимой красоты и чудовищного безобразия. Везде, куда ни глянь, сквозит эта бинарная метафора; вас окружает целая энциклопедия противоречий, дихотомий и контрапунктов. Индийцы, причем все без исключения, – самый чистоплотный народ в мире; они моются утром и вечером, точно помешанные на дезинфекции хирурги, а потом весь день работают на улицах, представляющих собой открытые сточные канавы, где копаются свиньи и бродят шелудивые собаки. Это не укладывается в голове – но такова она, Индия.

Обязательно поезжайте в Агру, хотя ваши соотечественники из числа новоиспеченных сагибов ни за что не одобрят такого намерения. «Ну да, там Тадж-Махал, – скажут они. – Понятно, что вы хотите на него посмотреть. Он, конечно, прекрасен (тяжелый вздох), но давно уж не тот – его здорово испортили». Не верьте. Агра – промышленный и военный центр, грязный и шумный; солдаты живут в бывших домах офицеров колониальных войск, но вообще город выглядит вполне современным, с поправкой на то, что в Индии даже здания вчерашней постройки кажутся безнадежно одряхлевшими. Но это еще и место, где больше всего на свете исторических достопримечательностей, включенных в Список Всемирного наследия, – прежняя столица империи Великих Моголов. И прямо посреди нее стоит Тадж-Махал, возведенный Шах-Джаханом в память о горячо любимой жене, – однако, как обычно бывает в Индии, тут тоже все не так просто. Она была его второй женой и умерла родами, а потом один из ее сыновей убил всех своих братьев и запер старого Шах-Джахана в замке, где тот и помер. С его балкона открывается, пожалуй, лучший, самый эффектный вид на построенную им чудесную гробницу. Все должны увидеть Тадж хотя бы однажды. Он абсолютен, а ведь в мире так мало абсолютного, – он абсолютно прекрасен, абсолютно ошеломителен. Расположенный неподалеку от реки, в углу парка – этот парк был разбит по арабским канонам, но викторианцы с присущими им уверенностью и высокомерием засадили его заново, уподобив английскому сельскому парку, – Тадж-Махал душераздирающе красиво белеет в небесной синеве. Видеть его абсолютную симметрию, это математическое совершенство, почти мучительно. Это самое законченное творение человеческих рук, и принизить его не может ничто – ни толпы любопытных, ни бесконечные репродукции, делающие его образ банально-привычным, ни насмешки Ноэла Коуарда [22]и эпикурейски настроенных снобов, ни бесчисленные новобрачные, терпеливо стоящие в очереди, чтобы сфотографироваться на скамье принцессы Дианы [23]. Ничто не может повлиять на него или что-нибудь к нему добавить – ни лунный свет, ни заря, ни сумерки. Это лишь погода и освещение. Если вы можете посетить только одно место во всей Индии – да что там в Индии, на всей планете, – пусть это будет Тадж.

Второе место, в которое вам никогда не посоветуют ехать новоиспеченные сагибы, – Нью-Дели. Его не станут хвалить даже те, кто там живет. Подобно Претории, Канберре и Вашингтону, это столица без души, пустой звук, – столица лишь потому, что туда утрамбованы госучреждения и посольства. Но по крайней мере один повод для гордости есть и у Нью-Дели – это великолепный образчик английской архитектуры. Вы увидите вице-королевский дворец, творение сэра Эдвина Лаченса, и аллею, ведущую к нему от Индийских ворот (Триумфальной арки из красного камня), которая даст сто очков вперед и Елисейским Полям, и лондонскому Мэллу, и любому другому воплощению бахвальства и власти. В миле от дворца, в старом Дели, расположена улица Чоупатти, где идет оптовая торговля товарами со всей Индии. Заглянув туда, вы поймете, что такое кипящий застой. После этого зрелища картины Сесиля Де Милля кажутся шедеврами не хуже бергмановских; последнее слово здешней рыночной экономики и капиталистического анархизма, улица Чоупатти, как нельзя более наглядно демонстрирует невозможность организовать Индию, совладать с Индией, навязать Индии западную логику.

Шимла – горный курорт, бывшая летняя резиденция вице-королей. Город карабкается на нижние отроги Гималаев среди сосновых лесов и головокружительных видов. Крытые рифленым железом дома в стиле псевдотюдор делают его похожим на гибрид Годалминга с Алис-Спрингс [24]. Большой придорожный плакат приветствует гостей индийской Швейцарии; что ж, настоящая может ей позавидовать. Теперь в Шимлу съезжается отдыхать новый индийский средний класс; мы не видели здесь ни одного белого лица, если не считать наших собственных. Семьи, сколотившие капиталец на внешней торговле и старинном промысле – чеканке по металлу и алчущие западного образа жизни. Мужчины щеголяют в свитерах Pringle и слаксах Sta-Prest, но вот вам еще одно противоречие: женщины носят традиционные сари и курта. Странные из них получаются пары: мужчины выглядят как неряшливые сантехники из Милуоки, выехавшие на воскресный пикник, а женщины вызывающе, по-азиатски роскошны – и все они чинно движутся на площадь Скандал-пойнт, где некогда обменивались ядовитыми сплетнями злые, разочарованные примерные жены английских сагибов. Индийцы чересчур вежливы – они улыбаются, посмеиваются и потчуют друг дружку преувеличенными комплиментами.