Франсуа Досс - Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

У Жака Бесса регулярно возникает желание уехать из клиники и отправиться погулять по Парижу, он черпает в этих прогулках литературное вдохновение: «Механически возвращаясь к Сен-Жермен-де-Пре, какой данью Любви, которая не была бы данью крови, должны мы расплачиваться за необходимость всех наших прозаических актов пред лицом Неба, которое призывает нас, нелепейших из людей, к самому что ни на есть поэтическому из Альянсов!» [184] IbH., p. 93. Гваттари выдает ему 500 франков на прогулку, но Бесс пропивает всю сумму и заканчивает день в полиции. Приходится регулярно забирать его из психиатрической лечебницы Виль-Эврар.

Бесс активно участвует во всех культурных начинаниях Ла Борд. Его даже уговаривают написать небольшую пьесу, которую репетируют по мере написания; целиком она будет поставлена в клинике под названием «Экзотический Запад». В 2004 году режиссер, его друг Жак Баратье, регулярно навещавший Бесса в лечебнице, снял о нем прекрасный фильм: в нем Лоран Терзиефф играет роль Бесса, для которой сам Бесс написал большую часть реплик; например: «Не ищите за словами болезнь, ищите поэта» [185] Jacques Baratier, Rien, Voilà l’ordre, 2004. .

Чтобы избежать опасности, с одной стороны, слишком больших групп, а с другой – парных отношений лишь между врачом и пациентом, в Ла Борд решают создавать небольшие объединения: «Так появилось шесть или семь групп со странными названиями. Например, после 1970 года возникла группа, называвшаяся „группа изгоев“» [186] Жан Ури, интервью с автором. . Затем в Ла Борд перешли к созданию базовых терапевтических единиц (бте), предназначенных задавать правильный масштаб, позволяющий модифицировать субъективное единство пациентов. Такие единицы, разные по численности и смешанные по составу, поскольку включают в себя и пациентов, и инструкторов, становятся прочными объединениями где-то по 15 человек, чьи общие решения – непреложный закон для их членов. БТЕ заменяет субъекта, помогая справиться с трудностями, которые испытывает индивид, ориентируя свое поведение и речь на какой-то центр. В конце концов эти группы начнут производить обратный эффект гиперсемейственности, так как эти образования обнаруживают тенденцию замыкаться на себя: «Мне вспоминается один больной, поступивший в 1971 году, которому сказали: „Ты пойдешь в такую-то БТЕ“. На следующий день он пришел ко мне и сказал: „У меня проблемы с семьей“. Я нашел денег, чтобы отослать его из лечебницы» [187] Там же. .

После того, как Гваттари обосновался в Ла Борд, появились те, кого Ури окрестил «нашествием»: студенты-активисты, друзья Феликса, на время приезжающие в клинику, чтобы посмотреть на мир безумия. Роль этих «варваров», как называл их Ури, важна, поскольку клиника растет очень быстро – с 48 больных

в 1955 году до 90 в 1958-м. Эти «варвары» – выходцы из мира культуры и радикальной политики. Первыми приезжают философы из «шайки Феликса», почти все они в дальнейшем выберут гуманитарные науки: Люсьен Себаг, Мишель Картри, Альфред Адлер, Клод Вивьен и будущий психиатр Жинетт Мишо. «Варвары» встречаются с Феликсом в библиотеке Сорбонны, центре политической активности: если библиотекарь Ромё, человек энциклопедической эрудиции, приводит студентов-философов в политику через коммунистическую ангажированность, то для Гваттари дорога к обновлению политического активизма проходит через Ла Борд, к работе в которой он подключает свою «шайку».

Как только клиника Ла Борд была создана весной 1953 года, туда сразу же пригласили Мишеля Картри. «Мы жили в Ла Борд как в великой утопии. Вспоминаю, как Ури приезжал встречать нас на вокзал в Блуа. Мы всю ночь просидели у него в кабинете, комментируя „Дневник обольстителя“ Кьеркегора» [188] Мишель Картри, интервью с автором. . Будущему антропологу поручают присматривать за одним подопечным Гваттари – молодым шизофреником, который пишет стихи, ведет дневник и посещает семинар Лакана. Время от времени Гваттари посылает его в Париж и рассчитывает, что друг Картри его примет.

Когда начинаются каникулы, «варвары» на время обосновываются в Ла Борд и принимают полноценное участие в деятельности клиники. Им поручают типографию и гончарные мастерские, они участвуют в собраниях, на которых вместе с больными присутствуют врачи и младший медицинский персонал: «Отказ относиться к безумию как к простой болезни и увязывание его с собственными интеллектуальными исканиями, посредством языка, с поэзией – все это было в новинку. Тогда о таком еще не часто можно было услышать» [189] Мишель Картри, интервью с Виржини Линар. . Выбрав антропологию, Картри еще больше упрочил свою связь с клиникой: его жена Кристиан решила устроиться туда медсестрой и осталась там на два года – в клинике у них родился сын.

Одноклассник Картри по лицею Альфред Адлер, тоже будущий антрополог, также прошел через захватывающий опыт Ла Борд и считал Феликса своим «гуру». Этих «варваров» окрестили «солдатами Гваттари». Как и остальные, пытаясь уклониться от призыва на войну в Алжире, Адлер обращается в Университетский медицинский центр Парижа, к доктору Лебовиси, тот направляет его в клинику в десятке километров от Ла Борд, которой руководит друг Гваттари, Клод Жанжирар. Так он может каждый день ездить в Ла Борд в Кур-Шеверни и вместе с Гваттари участвовать в ее деятельности. Там же, в Ла Борд, Клод Вивьен написал один из своих первых текстов о Френе: «Мы спали на чердаке замка в спальных мешках» [190] Мишель Картри, интервью с автором. .

Жинетт Мишо, в свою очередь, погружается в изучение медицины и психологии. Для нее Ла Борд стала решающей вехой, позволившей ей выбрать профессию психолога: «Концепцию трансверсальности придумала именно я и рассказала о ней Феликсу, который ее развил» [191] Жинетт Мишо, интервью с Виржини Линар. . В то время Жинетт Мишо жила с Люсьеном Себагом, молодым философом, переключившемся на антропологию, которого рассматривают в качестве потенциального преемника Клода Леви-Стросса. Он тоже погружается в жизнь Ла Борд и привозит туда своего брата Робера Себага, блестящего математика.

За первой волной нашествия «варваров» последовала вторая, совпавшая с концом войны в Алжире и перераспределением активистских инвестиций Феликса Гваттари, переключившегося на студентов из профсоюзных кругов UNEF и членов обществ MNEF. В 1960-е годы, между провозглашением независимости Алжира (1962) и событиями 1968 года, клиника привлечет большое число студентов-стажеров, многие из которых примут участие в ее деятельности со страстью политических активистов. Для молодежи, вдохновляющейся политическими идеалами, это двойная встреча с миром психиатрии и с социальной утопией, осуществленной здесь и сейчас: «Я приехала в Ла Борд в один прекрасный летний день. Мне было лет двадцать. Война окончилась, друг вышел из тюрьмы, погода стояла хорошая….» [192] Marie Depussé, Dieu gît dans les détails, Paris: P.O.L., 1993, p. 9. Так студентка филологического факультета Мари Депюссе начинает рассказ о первой встрече с этим другим миром. В тот момент она учится в Высшей нормальной школе в Севре и регулярно ходит слушать Лакана вместе с другом, студентом-философом: это он вышел из тюрьмы, отсидев три месяца за участие в демонстрации против войны в Алжире. Решив отпраздновать его освобождение на природе, они отправляются в Ла Борд. Это любовь с первого взгляда: «Я осталась в Ла Борд потому, что сумасшедшие меня поразили, поразило то, как ими там занимаются» [193] Мари Депюссе, интервью с Виржини Линар. . Мари Депюссе становится стажером, когда этого статуса еще не существовало, в 1962 году. Однажды оказавшись в Ла Борд, Мари Депюссе больше оттуда по-настоящему не уезжала.