Авнер Грейф - Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли

Зачастую те, кто наблюдает за процессом подрыва, не имеют стимулов открывать этот процесс другим. Такое одностороннее знание о подрыве ведет к краху предыдущего института только тогда, когда человек, располагающий подобным знанием, начинает действовать, демонстрируя свое знание самими своими действиями. За этим крахом могут последовать институциональная перестройка и доработка, нацеленные на восстановление желаемого результата, учитывающего новые знания о ситуации.

Как показывает история Генуи, у институтов могут быть жизненные циклы. Первоначально институты обычно усиливают сами себя, но со временем формируются и подрывные процессы. Исходное усиление отражает помимо прочего роль институтов в обеспечении когнитивных, координационных и информационных оснований для поведения. В процессах институционализации каждый индивид сталкивается с некоторой неопределенностью, порождаемой вопросом, будет ли поведение, вовлеченное в процесс институционализации, выполняться далее и с каким результатом.

Основывать свои действия на том, что, вероятно, будут делать другие, – не всегда абсолютно верное решение. Действия других невозможно достоверно знать ex ante, как отмечалось в главе V, поскольку многие факторы, влияющие на поведение других людей и на исходы, не поддаются непосредственному наблюдению. Ожидаемая ex ante ценность целеориентированного поведения может быть достаточно высокой, однако такие стратегии все равно могут провалиться ex post. Когда же эти формы поведения срабатывают ex post, неопределенность устраняется и включается механизм институциональной устойчивости, тогда как ценность использования этих форм поведения оказывается выше, чем была ex ante. Тот факт, что определенное поведение привело к определенным результатам, усиливает убеждение в том, что стратегия, принятая релевантными ответственными агентами, приведет к тем же результатам и в дальнейшем, так что ей будут следовать с большой вероятностью [167].

Кроме того, институты обычно формируют индивидов теми способами, которые ведут к укреплению этих институтов, так как отклонение от поведения, порождаемого ими, становилось затратным в эмоциональном и социальном плане. Институционализированное поведение и связанные с ним исходы ведут к образованию усиливающих норм, ощущения собственного статуса, идентичности, представлений о себе, стереотипов мышления и идеологий [168]. Регулярность поведения стремится стать нормативно подобающим и правильным образом поведения и потому встраивается в идентичности индивидов. Как только это происходит, последующая социализация еще больше подкрепляет институт.

Это социальное и психологическое усиление, задаваемое институтом, обычно ведет к политической деятельности, нацеленной на его укрепление с помощью законов и постановлений. Подобным образом те, кто получает экономические выгоды от существующих институтов, обычно располагают средствами и влиянием, необходимым для осуществления такой деятельности [Olson, 1982; Олсон, 1996; North, 1990; Норт, 1997; Mahoney, 2000; Pierson, 2000] [169]. Наконец, институты мотивируют создание усиливающих организаций и приобретение дополнительных способностей, знаний, а также человеческого и физического капитала, который усиливает их [Rosenberg, 1982; Nelson R., Winter, 1982; North, 1981; David, 1994].

Как только реализуется эта начальная стадия укрепления, может запуститься процесс подрыва, хотя условия, при которых он мог бы осуществиться, еще неясны. Ни одна общая теория не может определить свойства институтов, которые ведут к их подрыву.

Однако институты, основанные на репутации, подрывают сами себя, когда порождаемое ими поведение снижает ожидаемую ценность будущих вознаграждений или санкций (см. Приложение В). Это снижение сужает число параметров, при котором убеждения, мотивирующие связанное с институтом поведение, являются самоподдерживающимися. Так получается, потому что в институтах, основанных на репутации, страх лишиться вознаграждения или подвергнуться наказанию мотивирует институционализированное поведение. Если такое поведение подрывает эти вознаграждения и наказания, а также стимулы, задаваемые ими, институционализированное поведение, скорее всего, перестанет быть равновесием.

Механизм, за счет которого частные, основанные на репутации институты подрывают сами себя, отражен в трех эмпирических исследованиях, представленных в этой книге. Это эволюция купеческой гильдии, рассматриваемая в главе IV; подрыв генуэзского политического института, обсуждаемый в главе VIII; и упадок института, обеспечивавшего исполнение контрактов при безличном обмене, обсуждаемый в главе X.

В случае купеческих гильдий соответствующий институт подталкивал к торговой экспансии, основанием чего служила боязнь правителей потерять репутацию защитников прав иностранных торговцев. Правители ценили свою репутацию, поскольку они получали выгоду от пошлин, которые платили торговцы. Однако расширение торговли снизило ценность пошлин, выплачиваемых предельным торговцем. Потребовалось создать дополнительные поддерживающие организации, которые обеспечивали бы неотвратимое возмездие со стороны достаточно большого числа торговцев.

Этот исторический эпизод показывает, как тот факт, что действующие лица играют по отношению к правилам, создает квазипараметры; изменения различных аспектов, включенных в правила игры, влияют на поведение, только если наблюдатели этих изменений демонстрируют их в своем поведении. Лишь тогда, когда поведение правителя само стало демонстрировать купцам, что институт перестал быть самоподдерживающимся, они начали вводить новый институциональный элемент, чтобы укрепить дающий сбои институт.

В этой главе в ходе анализа процессов подкрепления исследовалось, почему и как поведение, формируемое самоподдерживающимися институтами, влияло на их долгосрочную стабильность. Поведение при равновесии может постепенно менять квазипараметры, сужая или расширяя число параметров, при котором институты могут быть самоподдерживающимися. Следовательно, институциональные равновесия подвержены эндогенным изменениям, как прямым, так и косвенным. При косвенных изменениях институты становятся более или менее чувствительными к экзогенным воздействиям. Институциональные формы поведения напрямую влияют на темпы институциональных изменений, ведь если самоподдерживающийся институт не усиливается (хотя бы в минимальной степени), в долгосрочной перспективе он будет меняться. Либо связанное с институтом поведение перестанет быть самоподдерживающимся, либо потребуются новые институциональные элементы для его поддержки.