Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

– Я не совсем понимаю, – ответил арфист. – Быть может, прибыл Гвитинн из Эрнисдарка.

Толстяк повернулся к Саймону.

– Неее, не так, – весело сказал он. От него пахло пивом и луком. – Дело в гиганте, которого убил принц. – Он указал в сторону погребального костра, все еще высившегося на краю двора.

– Но я его не вижу, – сказал Саймон.

– Его скоро привезут, – заявил толстяк. – Я пришел вместе со всеми, чтобы на него посмотреть. Сын моей сестры был среди тех, кто поймал дьявольского зверя! – с гордостью добавил он.

Над толпой пронеслась новая волна громких голосов: кто-то впереди что-то увидел, и известие мигом добралось до тех, кто находился сзади и не мог понять, что там происходит. Люди вытягивали шеи, родители с грязными лицами поднимали детей и сажали их на плечи.

Саймон посмотрел по сторонам и обнаружил, что Санфугол исчез, тогда он привстал на цыпочки и вдруг понял, что лишь у немногих в толпе такой же высокий рост, как у него. За костром виднелся блестящий шелк шатра или тента, под ним придворные в разноцветных одеждах сидели на стульях и беседовали, размахивая длинными рукавами, словно яркие птицы на ветке. Саймон вглядывался в их лица, пытаясь отыскать Марию, – быть может, она уже нашла благородную леди, которая взяла ее к себе: сейчас ей было слишком опасно возвращаться к принцессе в Хейхолт или еще куда-то. Однако он так и не отыскал ее лица, и прежде чем успел перенести внимание в другое место, под аркой у внутренней стены появилась группа воинов в доспехах.

Толпа зашумела, не в силах сдерживать возбуждение, ведь за первой полудюжиной солдат следовала высокая деревянная повозка, которую тянули несколько лошадей. Саймон почувствовал пустоту в животе, но постарался от нее избавиться: неужели ему всякий раз будет не по себе, когда он увидит приближающийся фургон?

Когда колеса перестали вращаться и солдаты собрались вокруг повозки, чтобы снять бледное тело, Саймон заметил блестящие черные волосы и белую кожу там, где стояли дворяне, за погребальным костром; но когда присмотрелся, надеясь, что это Мария, смеющиеся придворные сомкнулись, и больше он ничего не смог увидеть.

Чтобы поднять шест, на котором, подобно оленю из охотничьих угодий короля, висело тело гиганта, потребовалось восемь стражников. Тем не менее, прежде чем они сумели положить шест на плечи, им пришлось сначала спустить его с повозки на землю. Гиганта привязали за колени и локти; огромные руки болтались в воздухе, спина задевала землю. Толпа, от нетерпения подавшаяся вперед, отпрянула с криками страха и отвращения.

«Сейчас он стал больше похож на человека, – подумал Саймон, – чем в те мгновения, когда возвышался надо мной в лесу Стайл». Теперь, когда темное лицо застыло в смерти и злобная усмешка исчезла, осталось лишь удивленное выражение человека, узнавшего невероятные новости. Как и говорил Стрэнгъярд, гигант был в набедренной повязке из грубой ткани, пояс из каких-то красноватых камней волочился за ним по пыльному двору.

Стоявший рядом с Саймоном толстяк, который уговаривал солдат маршировать быстрее, обратил веселый взгляд в его сторону.

– Ты знаешь, что у него надето на шее? – прокричал толстяк. Зажатый с двух сторон Саймон лишь пожал плечами. – Черепа! – продолжал толстяк, довольный, как будто именно он подарил их гиганту. – Он носил их, как ожерелье, да. Наш принц устроил им эйдонитское погребение – хотя никто не знает, кому они принадлежали. – И он снова повернулся, чтобы ничего не пропустить.

Несколько солдат взобрались на самый верх погребального костра и помогали носильщикам затащить туда огромное тело гиганта. После того как они завершили эту нелегкую работу, тот оказался лежащим на спине, носильщики вытащили из-под его связанных ног и рук шест и все вместе стали спускаться на помост. Как только последний спрыгнул на землю, огромное тело слегка соскользнуло вниз, и его неожиданное движение заставило женщину в толпе закричать. Расплакались дети.

Офицер в сером плаще призвал всех к порядку; один из солдат наклонился вперед и засунул горящий факел в пучки соломы, которыми со всех сторон обложили погребальный костер. Пламя, странно бесцветное в лучах послеполуденного солнца, поползло по соломе, направляясь вверх в поисках более существенной пищи. Над телом гиганта начали подниматься тучи дыма, и потоки воздуха приподняли мех, похожий на сухую летнюю траву.

Там! Саймон снова увидел ее за погребальным костром, попытался пробиться вперед и тут же получил болезненный удар локтем под ребра от соседа, который не хотел потерять свое место. Разочарованному юноше пришлось остановиться и смотреть туда, где, как ему показалось, он видел Марию.

Но когда Саймон снова сумел взглянуть на то место, он понял, что это не Мария. Темноволосая женщина, закутанная в темно-зеленый изысканный плащ, была лет на двадцать старше. И невероятно красивой, с кожей цвета слоновой кости и большими, слегка раскосыми глазами.

Саймон разглядывал ее, а она наблюдала за горевшим гигантом, волосы которого сворачивались и чернели по мере того, как огонь пожирал сосновые поленья. Затем дым, словно занавес, скрыл от Саймона происходящее, и ему оставалось лишь спрашивать себя, кто эта женщина, в то время как жители Наглимунда кричали и размахивали кулаками, не сводя глаз с огромного костра, – а она смотрела в пылающий огонь печальными гневными глазами.

Хотя он проголодался, пока разгуливал по стенам замка с Санфуголом, когда появился отец Стрэнгъярд, чтобы отвести его на кухню, с некоторым опозданием выполнив свое обещание, Саймон обнаружил, что у него пропал аппетит. Он все еще чувствовал вонь сгоревшего гиганта и почти ощущал липкий дым, когда шагал за историком и архивариусом замка.

Они прошли назад по затянутому дымкой двору, потом Саймон сидел перед тарелкой с хлебом и колбасой, которую со стуком поставила перед ним суровая кухарка, без особой охоты отщипывал по кусочку, а Стрэнгъярд изо всех сил старался поддержать беседу.

– Может быть, ты просто… устал, парень. Да, наверное, так и есть. Очень скоро у тебя снова появится аппетит. У молодых людей он всегда хороший.

– Я уверен, что вы правы, святой отец, – сказал Саймон.

Он чувствовал себя таким уставшим и знал, что иногда лучше согласиться, чем что-то объяснять. К тому же он и сам не понимал, почему чувствует себя таким вялым и измученным.

Когда они шли обратно по внутреннему двору, уже начали сгущаться сумерки.

– Кстати, – наконец, заговорил священник. – Я должен у тебя спросить… надеюсь, ты не посчитаешь меня слишком назойливым…

– Да?

– Ну, Бинбайн… Бинабик то есть, он мне сказал… сказал мне об одном манускрипте. О том, который написал доктор Моргенес из Эрчестера. Такой замечательный человек, какая трагическая потеря для всего сообщества ученых…