Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

Песни Старейшин

Деорнот проснулся в поту, в холодной темноте. Снаружи шипел и завывал ветер, когтил разбитые окна, точно одинокий летающий мертвец. Сердце Деорнота замерло, когда он увидел склонившийся над ним темный силуэт на фоне тлевших в очаге углей.

– Капитан! – Это был один из его людей, и в тихом шепоте Деорнот услышал панику. – К воротам приближается вооруженный отряд!

– Дерево Бога! – выругался Деорнот, поспешно натягивая сапоги, затем он надел кольчугу, схватил меч в ножнах и поспешил за солдатом.

Еще четверо солдат собрались на платформе над воротами, расположенными за бастионом. Ветер валил с ног, и Деорнот быстро присел на корточки.

– Вон там, капитан! – сказал солдат, который его разбудил. – Они приближаются по дороге, что ведет из города. – Он наклонился вперед рядом с Деорнотом и показал рукой.

Лунный свет, пробивавшийся сквозь облака, серебрил соломенные крыши домов Наглимунда. На дороге действительно было заметно движение, небольшой отряд всадников, около дюжины.

Солдаты над воротами наблюдали за их медленным приближением. Один из них тихо застонал. Деорнот также испытывал нетерпение. Куда лучше, когда звучат пронзительные звуки горна и над полем сражения носятся крики.

«Именно такое ожидание и вызывает страх, – подумал Деорнот. – Когда снова прольется кровь, жители Наглимунда испытают гордость».

– Должно быть, есть и другие, но они прячутся! – выдохнул другой солдат. – Что нам делать? – Несмотря на вой ветра, его голос казался слишком громким.

Как приближавшиеся всадники могли его не услышать?

– Пока никого нет, – твердо ответил Деорнот. – Подождем.

Им казалось, что ожидание продолжалось несколько дней. Когда отряд приблизился, луна высветила блестящие наконечники копий и шлемы. Безмолвные всадники остановились возле ворот, будто к чему-то прислушивались.

Один из солдат встал, взял лук и прицелился в грудь командира всадников. Деорнот метнулся к нему, увидев на лице напряжение и отчаяние в глазах, и тут снизу раздался громкий стук в ворота. Деорнот успел схватить лук и рвануть его вверх; стрела улетела в темное небо над городом.

– Именем доброго Бога, откройте ворота! – крикнул всадник, и древко копья вновь ударило в дерево. «Это голос риммера, в котором слышится безумие», – подумал Деорнот.

– Вы что, все спите?! Позвольте нам войти! Я Изорн, сын Изгримнура, мне удалось вырваться из рук наших врагов.

– Смотрите! Вы видите просвет в тучах? Вам не кажется, что это хороший знак, Веллигис? – Герцог Леобардис широко махнул рукой в кольчуге в сторону отрытого окна каюты, едва не задев голову своего вспотевшего оруженосца.

Тот уклонился, проглотил готовое сорваться с губ проклятие и отвел в сторону поножи герцога, а потом повернулся и хлопнул по голове пажа, который не успел вовремя отскочить в сторону. Паж, изо всех сил пытавшийся стать незаметным в тесной каюте, возобновил безнадежные попытки спрятаться.

– Может быть, в некотором смысле, мы тонкий конец клина, который положит конец безумию.

Леобардис под звяканье кольчуги подошел к окну, оруженосец бросился за ним, пытаясь удержать на месте наполовину надетые поножи. На беременном грозой небе действительно появились длинные пульсировавшие полосы синего, словно темные массивные утесы Краннира, нависавшие над заливом, где флагманский корабль Леобардиса «Самоцвет Эметтина» раскачивался на якоре, разорвали низкие тучи.

Веллигис, крупный пухлый мужчина в золотых одеяниях эскритора, тяжело шагнул к окну и остановился рядом с герцогом.

– Разве можно остановить пожар, поливая огонь маслом, милорд? Но именно так, уж простите мою прямоту, вы намерены поступить, – заявил Веллигис.

Удары главного барабана эхом пронеслись над водой, и Леобардис отбросил с лица прядь влажных седых волос.

– Я знаю, каково отношение Ликтора к происходящему, – сказал он, – и мне известно, что он отправил вас, возлюбленный эскритор, отговорить меня от этого. Любовь его святейшества к миру… вызывает восхищение, но его не достигнуть только разговорами.

Веллигис открыл маленькую бронзовую шкатулку и вытряхнул из нее сахарный леденец, который аккуратно положил на язык.

– Вы находитесь в опасной близости к святотатству, герцог Леобардис. Разве молитва это просто «разговоры»? Разве заступничество его святейшества Ликтора Ранессина менее действенно, чем сила армии? Если так, то ваша вера в слово Усириса и его первого помощника Сутрина просто насмешка. – Эскритор тяжело вздохнул и принялся сосать леденец.

Щеки герцога покраснели, он отодвинул оруженосца в сторону, с трудом наклонился и застегнул последнюю пряжку сам, потом жестом показал, что пришел черед роскошной синей накидки с золотым символом Зимородка Бенидривинов на груди.

– Да благословит меня Господь, Веллигис, – резко сказал Леобардис, – у меня нет никакого желания спорить с вами сегодня. Верховный король Элиас зашел слишком далеко, и я должен сделать то, что необходимо.

– Но вы не можете отправиться в сражение, – возразил эскритор, и впервые в его голосе прозвучало искреннее чувство. – За вами стоят сотни, нет, тысячи людей – или душ, – и вы отвечаете за их благополучие. Семена катастрофы уже подхватил ветер, и Мать Церковь должна позаботиться о том, чтобы они не упали на плодородную почву.

Леобардис печально покачал головой, когда маленький паж смущенно поднял золотой шлем с конским хвостом, выкрашенным в синий цвет.

– В наши дни кругом сплошная плодородная почва, Веллигис, а катастрофа ширится – если вы простите мне кражу ваших поэтических слов. Нам необходимо попытаться срезать почку, пока она не расцвела. Пойдемте. – Он похлопал по пухлой руке эскритора. – Пришло время спуститься в шлюпку. Идите за мной.

– Конечно, мой добрый герцог. – Веллигис слегка повернулся боком, чтобы пройти сквозь узкий дверной проем. – Надеюсь, вы меня простите, если я не буду сейчас сопровождать вас на берег. Последнее время я плохо держусь на ногах. Боюсь, я старею.

– Может быть, но ваша риторика не потеряла задора, – ответил Леобардис, когда они медленно шли по палубе.

С ними поравнялась маленькая женщина в черном – остановилась и коротко кивнула, сложив руки на груди. Эскритор нахмурился, но герцог Леобардис с улыбкой кивнул в ответ.

– Нин-Рейсу много времени провела на борту «Самоцвета Эметтина», – сказал герцог, – она замечательная смотрящая за морем. – Я разрешаю ей не выполнять формальности – ниски странный народ, Веллигис, о чем вы бы знали, если бы много плавали по морям. Идемте, моя лодка вон там.

Порыв ветра со стороны гавани превратил плащ Леобардиса в парус, и синяя ткань затрепетала на фоне изменчивого неба.