Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 1

– Я немного отпил, когда ты меня позвал, – попытался оправдаться он, а Хенфиск уставился на него своими глазами рептилии и нахмурился.

– Ладно. – Бинабик повернулся к Лангриану, лицо которого стало гораздо розовее, чем когда Саймон видел его в последний раз. – Взобрался так взобрался, упал так упал, думаю, нашему другу становится лучше.

Бинабик поднял мех и выдавил несколько капель Лангриану в рот. Монах, который был без сознания, закашлялся, брызги полетели во все стороны, и его горло конвульсивно дернулось, когда он сделал глоток.

– Видишь? – с гордостью проговорил Бинабик. – Полагаю, его рану на голове я сумел…

Но прежде чем он успел договорить, Лангриан открыл глаза, и Саймон услышал, как Хенфиск громко втянул в себя воздух. Затуманенный взгляд Лангриана коротко остановился на лицах его окружавших, и он снова закрыл глаза.

– Еще воды, тролль, – зашипел Хенфиск.

– Я здесь занимаюсь тем, что знаю и умею, риммер, – ответил Бинабик с ледяным достоинством. – Ты уже исполнил свой долг, когда вытащил его из развалин. Сейчас я исполняю мой долг, и мне не требуются советы.

Он говорил и медленно лил воду мимо потрескавшихся губ Лангриана. Через несколько мгновений распухший от жажды язык вывалился наружу, так медведь выбирается из берлоги после зимней спячки. Бинабик смочил его водой из меха и положил мокрую тряпицу Лангриану на лоб, на котором уже начали заживать порезы и царапины.

Наконец Лангриан снова открыл глаза, которые остановились на Хенфиске, и риммер взял Лангриана за руку.

– Хен… Хен… – прохрипел монах, и Хенфиск прижал влажную тряпку к его лбу.

– Не говори ничего, Лангриан. Отдыхай.

Лангриан медленно переводил взгляд с Хенфиска на Бинабика, потом на Саймона и снова на монаха.

– Остальные?… – с огромным трудом произнес он.

– Отдыхай. Ты должен отдохнуть.

– Наконец мы с этим человеком согласились хоть в чем-то. – Бинабик улыбнулся своему пациенту. – Тебе нужно поспать.

Казалось, Лангриан хотел еще что-то сказать, но его веки опустились, словно послушались совета, и он уснул.

В тот день произошли сразу две вещи. Первая – когда Саймон, монах и тролль ели скромную трапезу. Поскольку Бинабик не хотел оставлять Лангриана, у них не было свежей дичи, и пришлось обойтись вяленым мясом и тем, что удалось добыть в лесу Саймону и Хенфиску – ягодами и несколькими не совсем спелыми орехами.

Когда они сидели и молча жевали свой скудный обед, каждый погрузившись в собственные и такие разные мысли – Саймон думал про жуткое колесо из сна и представлял ликующих на поле боя Джона и Камариса, – брат Дохаис умер.

Он тихонько сидел неподалеку, не спал, но и не ел, отказался от ягод, которые ему предложил Саймон, недоверчиво, точно испуганное животное, глядя на них, пока Саймон не убрал руку – потом вдруг задрожал и повалился на землю вперед лицом. К тому моменту, когда они его перевернули, глаза Дохаиса закатились, и стали видны отвратительные белки на грязном лице; еще через мгновение он перестал дышать, хотя тело оставалось жестким, как бревно. Несмотря на потрясение, которое испытал Саймон, он был уверен, что перед самым концом Дохаис прошептал: «Король Бурь». Эти два слова грохотали у Саймона в ушах и волновали сердце, хотя он не знал почему, если не считать того, что они звучали в его сне. Ни Бинабик, ни монах ничего не сказали, но Саймон не сомневался, что они тоже их слышали.

Хенфиск, удивив Саймона, горько плакал над телом Дохаиса, а Саймон каким-то непостижимым образом почувствовал нечто сродни облегчению, диковинное ощущение, которого он не понимал и не мог прогнать. Лицо Бинабика было непроницаемым точно камень.

Второе событие произошло примерно через час, когда Бинабик и Хенфиск начали спорить.

– …Я согласен, мы поможем, но ты серьезно заблуждаешься, если думаешь, что имеешь право мне приказывать. – Бинабик жестко контролировал свой гнев, но его глаза превратились в две узкие щели под бровями.

– Но ты поможешь похоронить только Дохаиса! Неужели ты готов бросить остальных, чтобы они стали пищей для волков?

Хенфиск совсем не контролировал свой гнев, выпученные, широко раскрытые глаза на покрасневшем лице злобно уставились на Бинабика.

– Я попытался помочь Дохаису, – рявкнул в ответ тролль, – и потерпел поражение. Мы его похороним, если таково твое желание. Но в мои планы не входит потратить три дня на то, чтобы предать земле всех твоих братьев. К тому же они могут послужить гораздо более отвратительным целям, чем стать «пищей для волков», – и, вероятно, служили при жизни, некоторые из них!

Хенфиску потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в запутанной речи Бинабика, но когда он понял, что тот имел в виду, его лицо стало еще краснее, если такое вообще было возможно.

– Ты… ты язычник, чудовище! Как ты можешь плохо говорить про мертвецов, которые еще не преданы земле? Ты… ядовитый гном.

Бинабик улыбнулся, но его улыбка была холодной и смертельно опасной.

– Если ваш Бог так любит твоих собратьев, значит, он забрал их… души, да?… в Рай, а то, что они останутся лежать на земле, причинит вред только их смертным телам…

Прежде чем прозвучало еще одно слово, обоих противников отвлекло от спора глухое рычание Кантаки, которая дремала у дальней стороны костра, рядом с Лангрианом. Через мгновение стало ясно, что встревожило серую волчицу.

Лангриан заговорил.

– Кто-нибудь… предупредите… аббата… предательство!.. – Голос монаха был не громче хриплого шепота.

– Брат! – вскричал Хенфиск и, прихрамывая, бросился к Лангриану. – Побереги силы!

– Пусть говорит, – вмешался Бинабик, – это может спасти нам жизнь, риммер.

Прежде чем Хенфиск ему ответил, Лангриан открыл глаза. Монах посмотрел сначала на Хенфиска, потом вокруг себя и задрожал, как будто от страшного холода, хотя был завернут в толстый плащ.

– Хенфиск… – прохрипел он, – остальные… они…

– Все мертвы, – просто сказал Бинабик.

Риммер бросил на него взгляд, полный ненависти.

– Усирис забрал их к себе, – сказал он. – И пощадил только тебя.

– Я… этого боялся…

– Ты знаешь, что произошло в аббатстве? – Тролль наклонился вперед и положил новую влажную тряпицу на лоб монаха. Только сейчас за кровью, шрамами и тяжелым состоянием Саймон увидел, что брат Лангриан совсем молод и ему не больше двадцати лет. – Постарайся не слишком утомить себя, – добавил Бинабик, – но расскажи нам, что тебе известно.

Лангриан снова закрыл глаза, как будто уснул, но на самом деле он просто собирался с силами.

– Дюжина или около того мужчин пришли… Они подобрались незаметно… не по Дороге. – Он облизнул губы, и Бинабик взял мех с водой. – Много больших… групп путешествует в эти дни. Мы их накормили, и брат Сенесефа… отвел их в Зал путников.