Холли Блэк - Жестокий принц

– Я же так тебе и сказала!

– Да, сказала, но ты же лгунья, – напоминает он. – Нельзя же верить всему, что ты говоришь.

– Но зачем мне лгать насчет того, что мы не видим в темноте? – возмущаюсь я.

Вопрос повисает в воздухе. Ответ очевиден – проверяет, смогу ли я в одиночку найти обратный путь. Не увижу ли что-то, чего увидеть не должна. Насколько осторожным ему нужно быть в моем присутствии.

Пора бы уж мне перестать задавать глупые вопросы.

А ему пора избавиться от паранойи, ведь в любом случае я ничего не смогу рассказать, поскольку Даин положил на меня заклятие молчания.

Таракан открывает дверь, и в коридор изливается столько света, что я машинально вскидываю руку и закрываю ладонью лицо. Жмурюсь и лишь потом заглядываю в логово шпионов принца Даина. С четырех сторон нас окружают утрамбованные земляные стены, переходящие вверху в закругленный потолок. В первую очередь в глаза бросается большой стол, за которым сидят два незнакомых мне фейри. Оба смотрят на меня без особой радости.

– Добро пожаловать ко Двору теней, – говорит Таракан.

У двух других членов шпионской группы Даина тоже кодовые имена. Сухощавый, симпатичный фейри, отчасти похожий на человека, подмигивает мне и предлагает называть его Призраком. Волосы у него песочного цвета, что нормально для человека, но необычно для фейри, а уши слегка заостренные.

Второй – миниатюрная, хрупкая девушка с крапчатой, как у косули, коричневой кожей. Волосы – белое облако вокруг головы, а на спине пара крохотных, как у бабочки, серо-голубых крылышек. В ней есть что-то от пикси и даже от импа.

Ее я знаю. Видела при королевском дворе на пиру по случаю полной луны. Там она украла пояс у одного огра – с пристегнутым оружием и подсумками.

– Я – Бомба, – говорит она. – Люблю все взрывать.

Я киваю. Для фейри такая прямота необычна, хотя, с другой стороны, мне привычнее общество придворных фейри с их этикетом. Фейри-одиночки тоже явление редкое. Я в недоумении – как с ними разговаривать?

– Так вас, значит, трое?

– Теперь уже четверо, – говорит Таракан. – Наша задача – обеспечить, чтобы принц Даин оставался жив, и держать его в курсе всего, что делается при Дворе. Ради его коронации мы крадем, обманываем, подглядываем и подслушиваем. И когда он станет королем, мы также будем красть, обманывать, подглядывать и подслушивать ради того, чтобы он остался на троне.

Киваю. Увидев, что представляет собой Балекин, я лишь укрепилась во мнении, что хочу видеть королем Даина. Рядом с ним будет Мадок, и, если я проявлю себя наилучшим образом, может быть, они избавят меня от приставаний джентри.

– Ты можешь делать то, на что не способны мы, остальные, – говорит Таракан. – Во-первых, смешиваться с людьми-слугами. Во-вторых, свободно находиться среди джентри. Мы научим тебя кое-каким трюкам. Так что до тех пор, пока ты не получишь непосредственно от принца другое задание, твоя работа – делать то, что скажу я.

Чего-то в этом роде я и ожидала.

– Только так, как сегодня, получится не всегда. Мне нужно ходить на занятия, а если буду часто пропускать, рано или поздно кто-нибудь заметит и спросит, где я была. А еще у Мадока такой порядок в доме, что около полуночи все ужинают в столовой.

Таракан смотрит на Призрака и пожимает плечами.

– В том-то и проблема с проникновением во дворец. Этикет отнимает слишком много времени. Когда можешь освободиться?

– После того, как все отправляются спать.

– Неплохо. Один из нас встретит тебя у дома и либо доставит в нужное место, либо передаст задание на словах. Приходить каждый раз сюда необязательно.

Призрак кивает с таким видом, будто мои проблемы – это часть работы, но для меня они детские отговорки.

– Ну так давайте устроим ей посвящение, – предлагает, подходя ко мне, Бомба.

У меня захватывает дух. Что бы ни случилось, я все выдержу. Я уже выдержала такое, о чем они и не догадываются.

Но Бомба смеется, и Таракан шутливо толкает ее в бок. Призрак сочувственно смотрит на меня и качает головой. Замечаю, что глаза у него голубые и ясные.

– Если принц Даин говорит, что ты – часть Двора теней, то так оно и есть. Постарайся не слишком нас разочаровывать.

Медленно выдыхаю. Может быть, я бы все-таки предпочла какое-то испытание, какой-то способ показать себя.

Бомба корчит гримасу.

– По-настоящему одной из нас ты станешь, когда получишь кодовое имя. Но не жди, что это произойдет очень скоро.

Призрак подходит к настенному шкафчику, достает наполовину полную бутылку с зеленоватой жидкостью и отполированные чашечки из желудевых шляпок и наливает всем четверым.

– Выпей и не беспокойся, – говорит он мне. – Напиток такой же, как и все остальные. Хуже не будет.

Вспоминаю запах и вкус золотистого яблока, которым возили по моим губам, и качаю головой. Не хочу больше чувствовать, как тогда, свое полное бессилие.

– Пропускаю.

Таракан опрокидывает свою чашечку и морщится, словно напиток обжег ему горло.

– Ну, как хочешь, – выдыхает он и закашливается.

Призрак проглатывает содержимое своей, даже не моргнув глазом. Бомба пьет мелкими глоточками. Глядя на нее, я убеждаюсь, что была права, отказавшись от угощения.

– Балекин может стать проблемой, – говорит Таракан, объясняя значение найденного мной письма.

Бомба отставляет свою желудевую шляпку.

– Не нравится мне все это. Если бы он хотел пойти к Элдреду, то давно бы уже сходил.

А я даже не подумала, что он может отравить своего отца.

Призрак, потягиваясь, поднимается.

– Уже поздно. Девочку надо проводить домой.

– Меня зовут Джуд.

Он ухмыляется.

– Я знаю, как срезать.

Возвращаемся к туннелям. Идти за ним – нелегкое испытание, потому как Призрак, оправдывая данное ему имя, движется совершенно бесшумно. Несколько раз кажется, что я осталась в туннелях одна, но, едва остановившись, ощущаю движение воздуха или слышу шорох песка под ногой и убеждаю себя идти дальше.

В конце концов – время тянется мучительно долго – дверь открывается. В проеме стоит Призрак, а за его спиной виден винный погреб короля. Мой проводник отвешивает поклон.

– Это и есть твой короткий путь? – спрашиваю я.

Он подмигивает.

– Если несколько бутылок случайно упадут в мою сумку, пока мы будем проходить здесь, разве в этом моя вина?

Выдавливаю из себя смешок, и звук получается какой-то скрипучий и фальшивый. Я не привыкла к тому, что местные включают меня в свои шуточки, за исключением разве что членов семьи. Предпочитаю верить, что, даже если меня околдовали и едва не убили в школе, я все равно сумею об этом забыть. У меня все хорошо.

Но если я не могу смеяться, то, может быть, не так уж все и хорошо.