Франк Шмайссер - Огненный побег

– Жутковато, – протянул Флориан.

– Но дух всё-таки захватывает… – заметил Оскар.

– Мне больше нравится море.

А вот Оскар, наоборот, любил горы. В Лессене он часто подолгу смотрел в окно на горную цепь на горизонте и мечтал о походе с палаткой и костром…

– По-моему, тут очень красиво, – сказал он. – Над скалами словно скульптор потрудился. Смотри, вон тот уступ похож на меч!

– Угу, – промычал Флориан. Красоты гор интересовали его гораздо меньше, чем предстоящий ужин. – Ой, заячьи следы!

На снегу и впрямь отпечаталась длинная цепочка следов.

– Думаешь, заяц? Больше похожи на птичьи.

– Какая разница! Главное, что съедобно. – Мальчик вытащил меч. – У меня уже сил нет гороховый суп хлебать!

– Твоя еда, наверное, прячется за камнем!

Флориан на цыпочках покрался по следу с мечом наперевес и скрылся за глыбой, но вскоре появился с другой стороны, как будто прокрутился во вращающейся двери в торговом центре. Только теперь он нёсся так, словно за ним гнались черти, размахивал руками и визжал, как девочка-подросток, завидевшая кумира. Затормозив рядом с Оскаром, Флориан попытался что-то сказать, не переставая при этом размахивать руками:

– Спасите! Там… ужас! На тонких ножках… голова… и зубы! Сплошные зубы!

– Тихо, Фло! Спокойно! Что там такое? Хлюп, иди сюда!

Хлюп приковылял к ним. Флориан бросился к нему и вновь замахал руками:

– Там, за камнем! На тонких ножках! Он там!

– Что это с ним? – встревоженно спросил Оскар дракона.

Хлюп приложил ко лбу Фло когтистую лапу.

– Гм! Температуры нет!

– На тонких ножках! С толстым животом! Волосатый! Зубастый! – Фло растянул губы в оскале и приложил к резцам пальцы, изображая длинные клыки. – Гррррр! Аррррр! Фрррр!

– Наверное, от горного вофдуха умом тронулфя. Фовфем крыфа фъехала.

Но Оскар так не считал. Он толкнул дракона в бок и показал на камень. На очень близкий к ним камень. Там стояло самое страшное существо, которое мальчик встречал в своей жизни! Внушительное волосатое тело каким-то чудом удерживалось на тонких длинных ножках. А на квадратной голове скалилась огромная пасть. Одна пасть – и больше ничего! У чудища не было глаз, но, кажется, оно могло видеть. Потому что, перебирая ножками-ходулями, монстр двинулся на них.

Хлюп словно примёрз к месту. У Оскара отпала челюсть. Только Флориан приплясывал на месте и рычал, изображая монстра.

Оскар пришёл в себя и схватился за меч. Дракон прижал к себе Фло.

Друзья пятились – монстр наступал. Они оказались у самого края, сзади них был обрыв. А ведь они на высоте сотен метров! Может, даже тысяч. Они оказались в ловушке! Зубастое чудище словно почуяло их страх и начало перебирать ножками ещё быстрее. Оно уже подобралось к ним вплотную и разинуло пасть, обнажив обломанные зубы в коричневых пятнах и с огромными чёрными дуплами. Из-за зубных руин с шипением вился зелёный пар. Да уж, монстр явно понятия не имел, что на свете существуют зубные щётки! Он с присвистом вдохнул, при этом его грудь расширилась раза в три, а потом выдохнул! Из пасти вырвалось зелёное облако с тошнотворным запахом.

Фло рухнул на колени, задыхаясь. У Оскара потемнело в глазах.

– Хлюп, обдай его паром! – крикнул он.

Но дракон не услышал. У него пожелтела морда, в глазах невыносимо защипало. Хлюп уже думал о том, что лучше бы сразу броситься в пропасть и принять лёгкую смерть, чем длить это агонию.

Монстр снова вдохнул.

Вонь оставила у Оскара во рту тошнотворный привкус. Язык онемел и распух. Воздуха не хватало, голова закружилась, и он потерял ориентацию. Где верх? Где низ? Мальчик попытался зацепиться взглядом хоть за что-нибудь – лишь бы голова перестала кружиться!

Словно в бреду, Оскар увидел перед собой девочку с волчицей. Зверь с рыком бросился на монстра, и тот поспешил убраться.

Оскар сел прямо на снег. Кто-то сунул ему флягу с водой:

– Прополощи рот!

Оскар послушно взял флягу и полоскал рот до тех пор, пока гадкий привкус не исчез. Когда он наконец пришёл в себя, он узнал Лику. Та как раз помогала Флориану.

– Ты откуда взялась? – Удивлению Оскара не было предела. – Что это было?

– Пасть-вонючка! – весело прощебетала девочка.

Учёная ведьма и искусная повариха Гертруда Элеонора Тряппенштик описывает пасть-вонючку следующим образом:

«Эти неприятные уродливые создания водятся лишь высоко в горах. Если у вас на носу прищепка, пасть-вонючка вам не навредит. В противном случае вонь, которая вырывается из её пасти, способна довести до остановки сердца или спонтанного самоубийства.

По вкусу напоминают курицу. Подавать с гарниром из жареного картофеля».

– А вдруг это чудовище опять вернётся? – пролепетал Фло.

– Хороший вопрос! – кивнул Оскар, не в силах отвести взгляд от того камня, за которым скрывалась пасть-вонючка.

– Не вернётся, – ответила Лика и погладила по голове волчицу Чернолапку. – Теперь она к нам не сунется.

– Хороший ответ! – с облегчением выдохнул Оскар.

– Как это существо вообще двигается на таких ножках? – покачал головой Флориан.

Оскар вспомнил о безумной тёте Бетти – ей не повезло с размером ноги. Сама она была тощей, а вот ступни – непомерно огромными. На них налезали только домашние тапки, а любые туфли расходились по швам уже при примерке.

Мимо протопал Хлюп с полотенцем через плечо.

– Ты куда? – спросил Оскар.

– Фубы пофифу.

– Отличная идея. Подожди, я с тобой!

– И я! – крикнул Флориан и кинулся за драконом.

Когда друзья вернулись, почистив зубы – так тщательно, как никогда прежде, – волчица Чернолапка уже убежала. На смену ей к Лике примчались два других волка – белый как снег и чёрный. Белого звали Гекато, он был молод и резв, а вот чёрный явно прожил длинную и непростую жизнь. У него не было одного глаза, на шкуре тут и там зияли проплешины, и он припадал на заднюю лапу. Лика сказала, что его зовут Фенрир Тёмный. Это был мудрый волк, древний, как лес, откуда он родом.

– Здравствуйте! Рад знакомству! – сказал Оскар старому волку.

– Они нас немного проводят, – пояснила Лика.

– Отлично! А где Чернолапка?

– Побежала к Горнолаю сказать, что мы вас нашли. Эти двое всё время будут рядом.

– Здорово! – промямлил Флориан и криво улыбнулся. Провожатые не слишком пришлись ему по душе: он боялся даже маленьких собачонок, которых таскают в сумочках пожилые дамы. Старушки называют своих любимиц дурацкими кличками вроде Малипусечка или Карамелька, но мелкие тявкалки никогда на них не отзываются, потому что по сообразительности вряд ли превосходят резиновый сапог.