Франк Шмайссер - Огненный побег

Король расплылся в улыбке. Эльфам очень нравится, когда им на уши навешивают лапшу. Во всех театрах Страны эльфов добрую часть пьесы занимали похвалы королю. Надо сказать, что именно эту часть зрители больше всего и любили, а сами постановки разыгрывали уже после антракта перед пустым залом.

Эльфы и в самом деле ужасно тщеславны, но всё же Оскар любовался королём: точёные скулы, развевающиеся волосы, стройное мускулистое тело в одеждах из тонкой ткани, шелестящей на ветру.

А вот скрюченный старик Оскару сильно не понравился – советник короля до жути смахивал на сапог. Явно какой-то брюзга и зануда. Каждый раз, встречаясь с ним глазами, Оскар чувствовал, что старик как-то сразу его невзлюбил, а то и возненавидел.

Офидо почему-то не сводил с него глаз. Казалось, что королевский советник смотрел только на него, на Оскара! Хоть бы раз на кого-нибудь другого взглянул: на Лику или на Фло!

Офидо словно прочитал его мысли. Он повернулся к Лике и обратился к ней, шамкая беззубым ртом: его голос был таким же фальшивым, как и улыбка, застывшая на губах:

– Разумеется, в наши эльфийские обязанности входит исцеление страждущих, о великая заклинательница зверей! И всё же считаем своим долгом упомянуть, что присутствие дракона в нашей стране нежелательно долее необходимого срока!

– Чего-чего? Я ничегошеньки не понял, – прошептал Фло.

– Им не нравится Хлюп, – шёпотом ответил Оскар.

– Почему?

Глаза старого эльфа полыхнули огнём. Оскару в грудь словно вонзилось острое жало.

– Мы не хотим навлечь на себя гнев королевы Драконова пика Эльдер-Зарины, – продолжал советник. – Ведь драконы её заклятые враги, как и те, кто имеет с ними дело.

Король стоял молча, полный достоинства. Офидо по-прежнему сверлил Оскара взглядом, а вот двое стражников заметно забеспокоились.

– Ваше ве… – зашептал один.

– Что такое? – с досадой прошипел Офидо.

– Я лишь хотел почтительно напомнить, что нам пора.

– Почему? – спросил король. – Неужели вы не хотите послушать прекрасные и невыразимо печальные стихи о стражниках Страны эльфов, которые я написал своими слезами?

– Не сейчас, мой король…

– Кажется, я ослышался? – по-прежнему милостиво, но обиженно изрёк эльф.

Стражник склонился в глубоком поклоне:

– Ваше величество! Мы любим ваши стихи больше жизни! Однако сегодня полнолуние, и если не поспешить – оборотни снова загадят весь наш огород.

Благородные черты короля исказились в гримасе отвращения.

Советник отбросил всякую велеречивость:

– Так дуйте туда, чего вы застыли?! Мы тут без вас управимся!

– Вы уверены? – переспросил стражник.

Советник так разозлился, что даже щёки пошли красными пятнами:

– Скорее, идиоты! Завтра вторник, а по вторникам повар готовит овощное рагу!

Стражники сделали шаг вперёд и учтиво поклонились, но король раздражённо приказал:

– Бегите уже!

Эльфы помчались по тропинке, позвякивая доспехами.

– Что ж, – промолвил король, когда стражники скрылись из виду. – У меня для вас хорошая новость. – Он милостиво подмигнул Лике, Оскару и Флориану.

«Отлично!» – обрадовался Оскар. Хорошие новости в последнее время редкость.

– Я сочинил поэму в честь вашего прибытия в Страну эльфов! Завтра с утра пожалуйте на чтения. Думаю, это займёт часа четыре.

«Вот так новость!» – разочарованно подумал Оскар. Слушать стихи четыре часа подряд! Да что может быть хуже?! Только слушать стихи двадцать четыре часа, пока крысы грызут тебе пальцы!

Флориан тоже отнюдь не просиял от радости.

– Четыре часа! – в отчаянии пискнул он.

– Какая огромная незаслуженная честь, ваше величество! – воскликнула Лика. – К сожалению, я вынуждена остаться с больными. – Девочка взглянула на короля и добавила: – К моему глубочайшему сожалению.

Его величество понимающе кивнул и повернулся к остальным, сверкая белозубой улыбкой. Однако, не заметив на их лицах энтузиазма, нахмурился:

– Неужели эта новость вас не обрадовала?

– Обрадовала! Ещё как! – поспешно воскликнул Флориан.

– Я без ума от стихов! – кивнул Оскар. И даже не соврал, потому что он ничего не имел против стихов, если не приходилось потом обсуждать их в классе.

– Фупер! – поддержал его Хлюп. – Я нефкафанно рад!

– Хлюп, ты не сможешь послушать стихи – тебя будут лечить, – вмешалась Лика.

– Флава богу! – обрадовался дракон, чем навлёк на себя гневные взгляды эльфов.

Король обратился к остальным с предложением, от которого явно нельзя было отказаться:

– Ожидаю вас завтра на чтения во дворце к четырём часам дня. Не забудьте заранее сходить в туалет! – Король зевнул. – Ну, как там мой портрет?

– Почти готов, ваше величество! – откликнулся похожий на гоблина художник.

– Хорошо. Потому что я устал и заскучал. Сделаем перерыв. Ах да! Завяжите им глаза. И заклинательнице тоже.

– Но ваше величество Таль Аванданда, великий король Страны эльфов, – вежливо возразила Лика, – при всём уважении, путь мне уже знаком.

За короля ответил Офидо – его величество отвлёкся на поиски новой позы, потому что ветер изменил своё направление.

– Вам знаком только общеизвестный путь, а не секретная тропинка старого советника, которая гораздо короче. На этом и порешим, досточтимая заклинательница.

– Хорошо, – улыбнулась Лика.

– Да, кстати! – сказал советник. – Оружие необходимо сдать. Вы получите его обратно при выходе из Страны эльфов.

Оскар и Флориан хотели было поспорить, но оказалось, что всё напрасно. К ним подошёл стражник, и мальчики передали ему мечи.

Офидо ударил посохом о землю. Из леса словно ласточки вылетели шёлковые повязки. Одна из них бросилась на Оскара, обернулась вокруг головы и сама завязалась узлом на затылке. Оскар теперь ничего не видел, зато ощущал сильный цветочный аромат. Повязка пахла сладкими тяжёлыми духами.

– Как хорофо пахнет фветофками! – протянул Хлюп. – Фветофки, повфюду фветофки! Какая крафота!

Мысли у Оскара путались. Он думал только о цветах – прекрасных и душистых.

Он словно очутился на лугу и радостно кружился в танце.

– Они готовы, ваше величество! – заявил советник. – Можем идти.

– Тогда вперёд! – скомандовал король.

И в эту минуту земля ушла у Оскара из-под ног.

Когда Оскар пришёл в себя, выяснилось, что он лежит в самой удобной постели, которую только можно себе вообразить: мягкая, словно лебяжий пух, перина и атласные простыни. Объятия толстого, как сугроб, и лёгкого, как пёрышко, одеяла напоминали объятия мамы.

Через сплетённые ветви над головой сияло голубое небо. В комнате, где лежал Оскар, не было потолка!

– С ума сойти, да? – спросил Фло, стоящий у круглого окошка в стене.