Морган Райс - Клятва братьев

"Она и правда думала, что сможет привести нас куда-то?" – раздался голос.

Гвен услышала недовольное бормотание, обернулась и окинула взглядом разношёрстную толпу своих подданных – всё, что осталось от Кольца, несколько сотен выживших. Она очень им сочувствовала. Они столько всего пережили: войны, странствия, болезни, голод, потерю любимых и всего имущества, своей родины – их страданиям не было конца. И вот они снова были в пути, шли к туманной цели, которой могло и вовсе не существовать. Они были измучены и озлоблены, начинали терять надежду. Она не могла винить их за это. Сильнее всего её сердце болело при мысли о малышке, пронзительный плач которой не стихал ни на минуту. Иллепра бережно несла девочку, кутала её от солнечных лучей, делая для неё всё возможное. Если бы только Гвен могла обеспечить ей воду, тень и комфортное место для ночлега.

"Если бы за Великой Пустошью действительно что-то было, – ответил другой голос первому, – разве рабы не знали бы об этом? Думаете, они бы не попытались сбежать?"

"За ней ничего нет", – сказал третий. "Всем это известно. Они не дураки, чтобы пытаться её пересечь".

Гвендолин смотрела на лица своих подданных – злые, опалённые солнцем, иссушённые и отчаянные – но когда они подняли на неё свои ненавидящие и безумные от безжалостного солнца глаза, спешно отвела взгляд. Что бы они не говорили, ей невыносимо было видеть их страдания.

Она узнала подстрекателя недовольств – это был Аслин, тот, кто ещё в пещере пытался поднять бунт. Она думала, что он присмирел, с тех пор но, очевидно, это было не так. Она сжалилась тогда над ним и оставила в живых. Теперь она сомневалась, не совершила ли ошибку.

"Куда, по-твоему, мы должны прийти?" – услышала она вдруг голос Аслина, обратившегося к ней напрямую поверх общего гула.

Гвен удивилась его нахальству. Он будто хотел воспользоваться моментом и начать настоящее восстание.

"Ты и дальше будешь притворяться, будто веришь в существование Второго Кольца?" – добавил он. "Почему бы не назвать вещи своими именами и не признаться, что ведёшь нас в могилу?"

Его слова подогрели возмущение в толпе, и у Гвен мурашки пошли по спине от нарастающего напряжения. Её задело такое открытое презрение после всех жертв, на которые она ради них пошла. Неужели именно это и означало быть королевой?

Крон рядом с ней предупредительно зарычал.

"Ничего страшного, Крон", – успокоила она его.

"Нам не стоило драться за тех селян!" – крикнул сзади кто-то ещё. "Мы вообще не должны были там задерживаться!"

Толпа негодующе зашумела.

"Нельзя было сжигать наш корабль!"

"Не нужно было плыть в Империю!"

Ропот стал громче и в нём отчетливо послышался звук меча, доставаемого из ножен. Крон повернулся к Гвен и оскалился.

Внезапно процессия остановилась, и Гвен, обернувшись, увидела Стеффена, преградившего бунтовщикам дорогу оголённым мечом.

"Если хотите жаловаться, – прошипел он, – имейте смелость предстать перед королевой и высказаться ей в лицо. Хватит шушукаться за спиной, как делают маленькие напуганные дети. Подстрекать к бунту – это предательство. Не умолкнешь – познакомишься со смертью раньше других".

Сила и властность Стеффена впечатлила Гвен, равно как и его глубокая, непоколебимая преданность ей, и она была безумно благодарна ему за это. Она поняла, что чувство вины за все невзгоды, выпавшие её народу, мешало ей самой постоять за себя.

Аслин ответил Стеффену гневным взглядом.

Кендрик, в свою очередь, тоже обнажил перед ним меч.

"Тебе придётся иметь дело и со мной тоже", – сказал он.

Крон зарычал громче и медленно двинулся на Аслина, и тот, оценив угрозу в виде Стеффена, Кендрика и Крона, наконец потупил взгляд.

"Я ничего не имел в виду…" – пробормотал он и попятился.

Гвендолин подошла к Стеффену и Кендрику и мягко остановила их руки с мечами, заставляя вернуть оружие в ножны. Затем она жестом подозвала Крона, и когда он успокоился и вернулся к ней, обратилась к своему народу:

"Я знаю, что путь у нас трудный. Как и любой действительно важный путь. Весь срок нашего изгнания был непростым. Но мы – народ Кольца. С нами случались вещи и похуже, и сейчас мы справимся. У нас неукротимый дух. Мы стараемся не только для рабов, но и для себя, ведь мы тоже рабы Империи, и всегда ими были, как и все, кто ходит под небом. Сейчас мы боремся за настоящую свободу, за то, чтобы сбросить ярмо Империи раз и навсегда".

Гвендолин глубоко вдохнула, видя, что каждое её слово находит отклик у её подданных.

"Я знаю, что вы напуганы", – громко произнесла она. "Я тоже. У нас есть миссия, от которой зависят наши жизни, наша свобода и свобода других. Никто не обещал, что будет легко. Свобода никому легко не давалась. Наша разобщённость сделает только хуже.

Обещаю вам, на ждёт лучшее будущее. Мы должны продолжить путь, быть сильными. Я бы не повела вас никуда, куда сама бы не пошла, и если мы всё умрём, то я буду первой".

По лицам людей Гвендолин поняла, что её речь их смягчила. Она развернулась и пошла дальше, а Кендрик и Стеффен пошли с ней рядом.

"Прекрасные слова, моя госпожа", – сказал Стеффен.

"Отец бы не сказал лучше", – согласился Кендрик.

"Спасибо вам", – ответила она. Их присутствие помогало её прийти в себя после столкновения с подданными.

"Они не все такого мнения", – сказал Кендрик. "Только пара недовольных".

"А недовольные будут всегда ", – добавил Стеффен. «Какой бы замечательной королевой ты ни была».

"Спасибо вам обоим за преданность", – сказала Гвен. "Но я должна учитывать и понимать их недовольство. Боюсь, самые большие опасности не ожидают нас впереди, а кроются в наших рядах".

"Если так, – сказал Стеффен, крепче сжимая рукоять меча, – я первым уничтожу виновников".

"Есть и другие опасности, моя госпожа", – слабым голосом вставил Абертол, шедший рядом. "Главные из них – нехватка воды и пищи. Мы не встретили ни одного источника, и если так пойдёт и дальше, то скоро нашим главным врагом станет солнце".

Гвендолин тоже думала об этом. Она смотрела на горизонт, надеясь заметить какой-то знак, хоть что-нибудь. Но там было пусто.

Она обернулась к Абертолу, который шагал рядом с ней опираясь на свой посох, и выглядел слабее обычного.

"Ты изучил всю историю", – тихо обратилась она к нему. "Ты знаешь не только историю Кольца, но и Империи. Знаешь все легенды, всю географию. Скажи мне, это правда? Второе Кольцо может существовать?"

Абертол вздохнул.

"Я бы сказал, что оно с равной вероятностью может существовать, а может и нет", – ответил он. "Второе Кольцо всегда упоминалось в литературе как полуправда-полумиф. В ранних летописях Кольца можно найти много отсылок к нему, но в поздних – гораздо меньше. В современных книгах по истории о нём не говорят совсем".