Роберт М. Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад

– Вижу, что ты уже пришел в себя. – Цетрон снова остановился и, будто понимая, что руки его выдают, заложил их за спину. – Лежи, а не то у тебя швы разойдутся. У тебя порвана кожа и сломаны два ребра. Но все равно выглядишь ты получше, нежели Санвес, – проговорил он спокойно.

Молодой вор попытался привстать, но обморочная боль в правом боку сделала его неподвижным куда результативней наваленных одеял.

– Его убили, словно собаку, – простонал он, чувствуя, как к горлу подступает желчь. – Как зверя. Шестеро стражников бросились на него и били его палицами, пока он не превратился в кучу окровавленного мяса. Но сперва тот франтик воткнул ему в брюхо меч.

Во взгляде Цетрона нельзя было ничего прочесть, и только мышцы спины выразительно напряглись.

– Я запретил вам приближаться к Высокому городу, – проговорил он медленно. – Я запретил это громко, отчетливо и жестко.

– Мы не должны были ничего красть…

– Не делай из меня дурака, Альт! – рявкнул он. – Приказ был отчетливым и не предполагал никаких исключений. По крайней мере мне казалось, что он – не предполагает. Я должен бы теперь бросить тебя в реку.

Альтсин мерился с ним взглядом.

– Тогда сделай это, – процедил он.

Минутку они молчали, после чего Цетрон внезапно отвернулся и ударил кулаком в стол. Столешница застонала, графинчик на ней зашатался.

– Да чтоб тебя, Альт! Может, ты скажешь, что мне сейчас сделать?! Санвес мертв, убит в резиденции графа Терлеха, тебя принесли сюда час назад, без сознания, с поломанными ребрами и с такой горячкой, что на лбу у тебя можно было яичницу жарить. Высокий город бурлит. Пошел слух, будто кто-то пытался убить графа, и только вмешательство Эвеннета-сек-Греса спасло ему жизнь. Ты знал, что у Санвеса были при себе ножи?

Альтсин с усилием подтянулся чуть выше, приняв полулежачую позу.

– Проклятие, Цетрон, он всегда на дело брал ножи, как минимум два. Я, впрочем, их тоже ношу, тебе это известно.

– Знаю, но ты не носишь Поцелуя Клех, к тому же отравленного.

Альтсин открыл и закрыл рот, слишком растерянный, чтобы отвечать. Он никогда не видел такого оружия у Санвеса. Поцелуй Клех – названный так по имени богини, наставницы преступников и убийц, – был коротким, но широким кинжалом, двусторонним и острым, словно бритва, к тому же, уместно оно или нет, но считающимся отличительным знаком наемных убийц. Именно поэтому ни один уважающий себя взломщик не стал бы носить такой при себе.

– Хорошо. – Цетрон снова уселся за стол, поглядывая на парня из-под приспущенных век. – Так мы ни к чему не придем. Рассказывай по очереди. Зачем вы туда отправились?

Альтсин прикрыл глаза, боль в боку становилась постепенно невозможной.

– Санвес говорил что-то о необходимости подбросить некую мелочь в кабинет графа. Только и всего. Войти, положить и выйти. Дело на сто ударов сердца.

Скрипнуло кресло.

– Что это была за мелочь?

– Мы не открывали пакет. Судя по внешнему виду – какие-то документы.

– Документы? – В голосе Цетрина появилась новая нотка. – Альт, при Санвесе нашли бумаги, дающие понять, что граф Терлех продал Виссеринам свою поддержку в Совете, что он наконец-то дал себя подкупить.

– Не понимаю.

– Конечно. – Кресло скрипнуло, Цетрон снова пустился в путешествие по комнате. – Порой я удивляюсь, что ты вообще в курсе, в каком городе живешь.

Альтсин услышал, как мужчина наливает себе что-то в кубок.

– Десять дней тому назад освободились два места в Совете Города. Старый гин-Кадерель умер в возрасте восьмидесяти шести лет, хотя некоторые говорили, что этого никогда не случится, поскольку такого сукина сына даже смерть предпочитает обходить стороной. А Гарденн Морес исчез где-то на море. Два места из тринадцати. Лакомый кусочек.

Шаги приблизились, и Альтсин почувствовал, как кто-то приподнимает его голову и прикладывает что-то к губам.

– Выпей, – на миг ему показалось, что он слышит в голосе Цетрона заботу. Усмехнулся про себя: видать, настигла его лихорадка. – Оно снимет боль, но не позволит тебе уснуть. После лекарств, которые ты принял, тебе нельзя спать, как минимум, до вечера.

Напиток был холодным, с несколько горьковатым вкусом.

– Советом вертят три дворянских рода, стоящие во главе трех партий. – Цетрон снова принялся вышагивать по комнате. – Виссерины, Терлехи и Херкер-гур-Дорес со своими родственниками и приближенными. У каждого – по три голоса. Остальные четыре – это так называемые голоса народа, или представители купеческих гильдий, арматоров и ремесленных цехов Нижнего города, выбираемые собранием их мастеров. Эти два их места, собственно, нынче освободились. Ты слушаешь меня? Не спи.

– Не сплю, – Альтсин открыл глаза.

– Все они из-за тех мест пустились в лихорадочную гонку, поскольку они дали бы преимущество в Совете. Раньше, когда правила империя, Совет зависел от губернатора, и хоть бы и все представители Нижнего города вместе постучались в ворота Дома Сна, это не имело бы ни малейшего значения. Но теперь-то такой расклад сил в истории города существует впервые, три раза по три плюс два и отсутствие кого-то, кто сдержал бы поползновения Виссеринов или гур-Доресов, чтобы получить два оставшихся голоса. Если бы два главных рода объединили силы, у них было бы шесть голосов против пяти – и они могли бы посадить на эти места своих людей против воли купеческих и цеховых гильдий. То есть гильдии продолжали бы выбирать, но именно Совет Города мог бы указывать им кандидатов. Ты слушаешь?

– Слушаю… – У Альтсина снова опустились веки.

– Не спи, а то получишь в лоб. Когда бы два любых рода соединили силы и усадили на те два недостающих места своих людей, они бы на самом деле стали править Понкее-Лаа. Было бы у них шесть собственных голосов плюс два, а это дает восемь против пяти. Власть, какой не имел никто со времен имперских губернаторов. Но Херкер-гур-Дорес и Виссерины искренне ненавидят друг друга. Ненавидят настолько сильно, что запри их в темной комнате – и через сто ударов сердца вынесешь их оттуда по кускам. Они никогда не соединят силы. Потому оба рода пытаются подкупить графа Терлеха, обещая ему боги ведают что, однако тот все еще колеблется. Его власть в большинстве своем коренится в уважении, каким он пользуется у дворян средней руки и достатка, и в репутации независимого и беспристрастного советника, для которого наиболее важно благо города. Ну и конечно, он не доверяет ни Херкеру, ни Виссеринам.

Что-то стукнуло вора по лицу. Он дернулся и заморгал.

– Я же говорил тебе – не спи. Подозреваю, что граф ведет собственную игру. – Цетрон говорил теперь негромко и быстро, заставляя Альтсина концентрироваться: – Рассылает гонцов к менее значимым родам, принимает от них подарки, ездит на тайные встречи. Я приказал повнимательней приглядывать за тем, что происходит в Высоком городе, поскольку чую приближающуюся грозу. В каждой резиденции утроили стражу, а чародеи наложили столько охранных заклинаний, что аж воздух искрится. Именно потому я и запретил вам там показываться.