Джо Аберкромби - Полвойны

– Я не вижу возможности победить таким способом.

– А каким способом видите? – возмутилась Скара, с трудом заставляя себя сидеть ровно и клеить маску королевской выдержки, вместо того чтобы с плачем забиться под свое кресло. Однако Атиль, с лицом жестче здешних утесов, лишь осторожно провернул клинок.

– Сам я всегда готов уповать на удачу в бою, но я не один. Мой долг – заботиться о сыне и жене. Мой долг – заботиться о том, что я им оставлю.

Скара почувствовала, как подкатывает отрыжка, и подавила спазм. Если даже Железный Король не заявляет, что сталь должна сказать свое слово, дело и впрямь худо.

Мать Скейр повернула обритую голову и сплюнула через плечо.

– Пожалуй, пришла пора посылать птицу праматери Вексен.

Отец Ярви фыркнул:

– Мать Адуин ясно дала понять, что между нами мир невозможен.

– По вашим словам.

Ярви опасно сузил глаза:

– Я, по-вашему, вру?

Взгляд Скейр полыхнул в ответ:

– Обычно да.

– Король Финн помирился с праматерью Вексен, – надломленно молвила Скара. – Как видите, не прогадал!

Но оба короля сидели в гнетущем молчании, а мать Скейр подалась вперед, уперев в колени предплечья, покрытые рунными наколками.

– Любая война – лишь предвестие мира. Те же переговоры, где вместо речей – мечи. Давайте обратимся к праматери Вексен, пока нам есть чем торговаться.

– Никакой торговли не будет! – рявкнул шершавый голос. – Не будет никакого мира!

Из-за ближнего кургана выступила Колючка Бату. Сначала Скару охватила радость, ведь именно такая женщина нужна под рукой, когда против тебя неодолимые ставки. Но Колючка дернула за цепь и выволокла вслед за собой заплетающегося пленника со связанными сзади руками и окровавленным мешком на голове. А позади них Скара заметила женскую фигуру, скрытую ободранным плащом с надвинутым капюшоном. И наконец встретила взгляд Колючки – в почерневших глазницах кипела неудержимая ярость, на которую было больно смотреть.

– Йиллинг Яркий напал на Торлбю, – пролаяла она, пинком бросая пленника на колени перед тремя владыками и тремя их служителями. – Он спалил полгорода. Королева Лайтлин с сыном остались там, ухаживать за ранеными. Он убивал мужчин, женщин, детей. Он убил… – Она судорожно закашлялась, но оскалила зубы и, овладев собой, вскинула подбородок. Глаза сверкали. – Он убил Бранда.

Горм угрюмо покосился на свою служительницу. Кулак Атиля побелел на рукояти. Зрачки отца Ярви расширились. Он словно растекся по сиденью.

– Боги… – долетел шепот. С лица служителя стекли все краски.

– Соболезную… – заикаясь, выдавила Скара. Она помнила, как Колючка обнимала, утешала ее, когда принцессу только что привезли в Торлбю. Как же хотелось ей сейчас отплатить тем же самым! Но лицо воительницы исказила такая злоба, что Скара боялась на нее посмотреть, а не то что дотронуться.

Новоприбывшая откинула рваный капюшон. Темнокожая южанка, тощая, как хлыст, и левая сторона лица вся в ожогах. Некогда при взгляде на них Скара бы вздрогнула, но нынче она обвыклась к увечьям.

– Приветствую достославных королей, достославных королев, достославных служителей! – Она поклонилась, показав выдранные проплешины в коротких седых волосах.

– В землях Альюкса меня называют Сан-нара-Скан. В Калейве кличут Скарайои, Бродяга По Руинам.

– Как тебя зовут здесь? – отрубила мать Скейр.

– Это Скифр, – негромко протянул отец Ярви.

– Скифр-ведьма? – Губы Скейр скривились от омерзения. – Расхитительница эльфийских диковин? Осужденная праматерью Вексен?

– Та самая, голубушка, та, – улыбнулась Скифр. – Праматерь Вексен сожгла мой дом и перебила родню, поэтому я заклятый враг вашего заклятого врага.

– Лучший вид друга. – Крушитель Мечей насупился на скованного. – А насчет этого гостя нам сыграть в угадайку?

Колючка фыркнула и сорвала мешок с его головы.

С первого взгляда на пленника Скаре совсем подурнело. Измочаленная рожа, раздувшаяся синяками. Глаз заплыл и не открывался, белок другого отек краснотой.

Вдруг она осознала, что избитый ей знаком. Он был одним из тех, кто стоял в палатах Леса в ночь, когда дворец сгорел. Одним из тех, кто рассмеялся, когда король Финн повалился в очаг. Разумеется, ей полагалось его ненавидеть – но при взгляде на это обезображенное лицо ее охватила лишь жалость. Жалость и отвращение к тому, что с ним сотворили.

Будь великодушна к врагу, как к другу, – твердил вечно дед. – Не ради него, но ради самой себя .

Однако Колючка настроена была отнюдь не великодушно.

– Перед вами Асборн Бесстрашный, Сподвижник Яркого Йиллинга. – Она погрузила пальцы в волосы узника, облепленные кровавой коркой, и запрокинула ему голову, выворачивая к себе. – Его схватили во время набега на Торлбю, и, в конце концов, страх таки в нем мы нашли. Давай, червяк, скажи им то, что выкладывал мне!

Асборнов рот трепыхался, дрябл и беззуб, и отрывисто каркал:

– Яркому Йиллингу… пришло послание… Напасть на Торлбю… Когда… и где… и как нападать. – Скара ежилась с каждым сырым хрипом и ыканьем. – Среди вас… есть предатель.

Отец Ярви придвинулся ближе, его сухая клешня сжалась издевательским подобием кулака:

– Кто он?

– Один Йиллинг ведает. – Кровящий глаз сверлил Скару. – Быть может, сейчас он здесь… сидит среди вас. – Разбитый рот изогнулся в рдяной улыбке. – Быть может.

Колючка саданула ему по роже, сшибая на землю, занесла руку для нового удара…

– Колючка! – вскрикнула Скара, хватаясь за грудь. – Нет! – Колючка уставилась на нее, кривясь одновременно от бешенства и от скорби. – Пожалуйста, если ты его мучишь, ты мучишь себя. Мучишь всех нас. Умоляю, смилуйся хоть немного!

– Смилуйся? – Колючка харкнула, слеза прокатилась по рубцеватой щеке. – А они смилостивились над Брандом?

– Не более, чем над моим дедушкой. – У Скары самой защипало глаза, и она подалась вперед в припадке отчаяния. – Но ведь мы должны быть человечнее них!

– Нет. Мы должны быть бесчеловечнее. – Колючка свирепо вздернула Асборна за цепь, замахнулся тугой кулак, но пленник лишь шире осклабился.

– Грядет Йиллинг Яркий! – проклокотал он. – Грядет Йиллинг Яркий и ведет с собой Смерть!

– Ох, а Смерть уже здесь. – Скифр повернулась, поднимая руку. Ее ладонь сжимала какую-то штуку из потемневшего металла.

От оглушительного треска Скара подскочила на стуле, из зытылка Асборна плюнул красноватый туман, и Сподвижника откинуло набок, его волосы затлели.

Похолодев от ужаса, Скара пялилась выпученными глазами.

– Храни нас, Война-Матерь, – прошептал Горм.

– Что ты сделала? – с визгом вскочила мать Скейр, опрокидывая стул на траву.

– Возрадуйтесь, голубочки, ибо я принесла вам залог будущей победы. – Скифр воздела в небо смертельную вещицу, из отверстия на конце веял белый дымок. – Я знаю, где сыскать подобные чуда. Талисманы старых дней, пред которыми мощь этого вот – детский лепет. Эльфийское оружие, выкованное допрежь Сокрушения Божия!