Саманта Шеннон - Сезон костей

– Сороковая, Первый, за мной.

Карл сиял так, словно Ноябрьфест нагрянул раньше обычного. Он бегом ринулся за рефаитом, засовывая пистолет в карман. Я двинулась было за ними, но Нашира крепко схватила меня за локоть. Я замерла, с трудом сдерживаясь, чтобы не вырваться.

– Я знаю, кто ты, – прошипела она. – Я знаю, откуда ты. Если не приведешь мне странницу, решу, что ты – это она. И последствия могут быть губительные.

С этими словами она развернулась, бросив через плечо:

– Удачи, двадцать пятьдесят девять сорок.

Два черных мусоровоза ждали на мосту. Нам завязали глаза и только тогда разрешили залезть внутрь. В кромешной темноте, под рев мотора, я устроилась рядом с Карлом. Похоже, рефаиты боятся, что мы запомним маршрут.

Нам выделили патрульный отряд, чтобы пройти через заставы, однако сама процедура вывоза пленных из Шиола I оказалась на редкость затянутой и муторной. Город был своего рода колонией-поселением, а за любыми заключенными требуется глаз да глаз. На первой заставе нам вживили чипы, отслеживающие каждый наш шаг. Потом сняли отпечатки пальцев и изучили ауру. Далее последовала процедура забора крови, и у меня остался здоровенный синяк. Наконец мы миновали последнюю заставу и въехали в Лондон. Вернулись в реальный мир!

– Можете снять повязки, – разрешил страж.

У меня дрожали руки, пальцы не слушались. Моя родная цитадель! За стеклом ярко светили голубые фонари. Мусоровоз катил по Уйат-Сити в секторе II-3, мимо огромного торгового центра. Вот уж не думала, что буду так скучать по темно-серым грязным улочкам, но верно говорят: все познается в сравнении. Мне до боли не хватало аукционных торгов, игры в триктрак, наших с Ником совместных вылазок на крышу, чтобы полюбоваться на закат. Хотелось выскочить из машины и броситься в ядовитое сердце Лондона.

Карл всю поездку нервничал: дергался, теребил пистолет и в итоге заснул. Правда, по дороге успел рассказать, что Тридцатая прежде звалась Амели, а ее куратором был Эльнат Сарин. Кстати, моя догадка оказалась верной: девушка и впрямь промышляла клеромантией, особенно ей удавалось гадать на костях. На ум не сразу пришло нужное слово: астрогаломант. Да, раньше память меня не подводила. Вот что значит отсутствие практики. Джекс, к примеру, чуть ли не ежедневно гонял меня по терминологии ясновидцев.

Я бросила взгляд на Карла. Волосы грязные, под глазами залегли тени. Определенно, устал он не меньше моего. Однако синяков у него не было. Похоже, в Шиоле I донос – гарант безопасности. Карл вдруг проснулся, словно почувствовав мой взгляд.

– Не пытайся бежать, – шепнул он, придвигаясь ко мне вплотную. – Тебе не позволят. Он не даст. – Карл кивнул на стеклянную перегородку, где сидел страж. – В Шиоле мы под надежной защитой. Зачем оттуда бежать?

– Затем, что нам там не место!

– Ошибаешься. Для нас это оптимальный вариант. Там мы можем быть самими собой, не прятаться, не скрываться.

– Карл, ты ведь не дурак. Неужели не понимаешь, что Шиол – тюрьма?

– А цитадель разве нет?

– Нет.

Карл снова затеребил оружие. Я отвернулась и стала смотреть в окно.

Частично он прав. Цитадель мало отличается от тюрьмы, где Сайен содержит нас точно зверей. Там никто не стоит и не смотрит спокойно, как избивают их товарища; никто не допустит, чтобы люди умирали на улицах от голода как собаки.

Хотя кого я обманываю! Гектор допускал кое-что похуже. И Джекс. И все главари мимов. В каком-то смысле они ничуть не лучше рефаитов: толковых приближали к себе и поощряли, а никчемных бросали на произвол судьбы.

Но наша группировка заменила мне семью. Благодаря им не пришлось ни перед кем прогибаться. У меня было имя и статус подельницы сектора I-4.

Мусоровозы въехали в Мэрилебон. Страж так вертел головой, что у меня закралась мысль: а бывал ли он вообще в Лондоне? По идее, должен, если встречался с инквизиторами. Кровь стынет в жилах, как представишь, что рефаиты шагали по тем же улицам, что и мы, захаживали в архонт. А может, и в мой сектор!

За баранкой сидел здоровяк в костюме, красном галстуке и очках с проволочной оправой; из нагрудного кармана торчал кончик красного же носового платка. На левом ухе висел дистафон, пищавший с завидной регулярностью. Да, такой организации можно лишь позавидовать! Сайен позаботился, чтобы никто не прознал про Шиол I.

Страж велел водителю притормозить на перекрестке. Здоровяк кивнул и пулей выскочил из машины, но вскоре вернулся с большим бумажным пакетом, который рефаит передал мне через окошко.

– Разбуди его, – кивнул он на Карла, успевшего снова задремать.

В пакете лежали две горячие коробки «Бреккабокса», самой популярной в цитадели сети быстрого питания.

– Давай просыпайся.

От моего тычка Карл подскочил как ошпаренный. Я открыла коробку. Внутри лежал бутерброд, салфетка и стаканчик овсяной каши. В зеркале заднего вида я поймала взгляд стража. Тот едва заметно кивнул. Я снова отвернулась к окну.

Водитель повернул к сектору 4. К моему сектору! Лоб моментально покрылся испариной, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Всего в двадцати минутах отсюда живет отец. А скоро, даже слишком скоро, начнется Севен-Дайлс. В душе я надеялась получить весточку от Ника, но в эфире царило безмолвие. Сотни лабиринтов жались ко мне, отвлекая от материи. Сосредоточившись на тех, что поближе, я не уловила ничего необычного, ни тени новых эмоций. Эти люди не подозревали ни о рефаиме, ни об оксфордской колонии.

Мусоровоз остановился на Стрэнд-стрит, где нас дожидался патрульный. Надо сказать, Сайен набирал их как под копирку: высокие, широкоплечие и непременно медиумы. Избегая встречаться глазами с патрульным, я выбралась из салона, оставив под сиденьем две пустые коробки от завтрака.

Следом появился страж – крупный, внушительный и непоколебимый как скала.

– Добрый вечер, патрульный.

Тот приложил три пальца ко лбу: один посередине, два других к векам – стандартный жест, обозначающий наличие третьего глаза, – и отдал честь свободной рукой.

– Страж, вы подтверждаете, что с вами сейчас Карл Демпси-Браун и Пейдж Махоуни?

– Подтверждаю.

– Порядковые номера?

– Двадцать пятьдесят девять один и двадцать пятьдесят девять сорок.

Легионер сделал пометку в блокноте.

Интересно, что подвигло его воевать против своих? Наверное, жестокий главарь мимов.

– Вы двое помните, что находитесь под арестом. Ваша миссия – помогать рефаиму. В Первый Шиол вернетесь, как только выполните задание. Любая попытка раскрыть местонахождение Первого Шиола карается расстрелом. Попытка установить контакт с местным населением или членами Синдиката также карается расстрелом. За попытку навредить куратору или патрульным расстрел на месте. Все ясно?