Илкка Ауэр - Проклятие ледяной горы

– Помнится, ты что-то говорила о драгоценных камнях и даже о бриллиантах. И если мне не изменяет память, заикнулась о золоте, – сказал Николас, пытаясь придать голосу жадность, а лицу – равнодушный вид.

– Ах ты…

– А еще о рубинах, – добавил он, солнечно улыбнувшись.

– Какой же ты! – воскликнула Сара, поняв, что Николас издевается, и на ее губах заиграла улыбка. Девочка попыталась было погладить Николаса по щеке, но тут рядом раздалось покашливание Вяйнямейнена.

– Ах вот ты где!

Николас обернулся: к ним направлялись Вяйнямейнен с Аннуккой. Та уже привела себя в порядок – причесалась и заплела длинную косу. Ее лицо было неописуемо прекрасно, а в глазах сияло очарование дикости – Аннукка и вправду была дочерью шамана, но несла себя как воин. Это было сразу видно.

Аннукка и Николас замерли, рассматривая друг друга, Сара же фыркнула и с вызовом уперлась руками в бока. Тут подошедший Вяйнямейнен заключил Николаса по-медвежьи в свои объятия и крепко обнял.

– Вот, это тебе, – выдавил из себя наконец Вяйнямейнен и протянул длинный берестяной свиток.

Николас удивился, но взял.

– Что это?

– Открой и посмотри, – ответил Вяйнямейнен. – Наверное, ты должен был получить это раньше, но лучше поздно, чем никогда.

Николас развернул сверток, оттуда показались ножны с вложенным в них клинком. Но когда он взялся за изящную рукоять, рука Вяйнямейнена легла сверху.

– Не сейчас. Сегодня еще не настало время доставать оружие, – сказал шаман. – Это меч твоего отца. Твой отец хотел передать его тебе. Его выковал великий кузнец, самый великий из всех.

– Ну, теперь и ты стал настоящим воином. Как и я, – сказала Аннукка, обняв Николаса с подчеркнутой нежностью. – Спасибо, что спас мне жизнь, – шепнула она и встала прямо перед ним.

– Благодарю, это очень приятно, – смутился Николас и сунул ножны за пояс. – Благодарю и за все остальное тоже.

– Не за что. А теперь настало мне время уходить, – ответил ему Вяйнямейнен.

– Уходить?

Шаман рассмеялся:

– Недалеко. Пойду бодрствовать.

– Куда?

– Так, с гномами вместе. После твоего ухода их деревня и мастерская были сожжены. И теперь калевальцы, эльфы да и прочие жители деревни решили сообща помочь им построить новую мастерскую.

– Этим пузанам! И что, строить будете прямо здесь? – спросил удивленно Хесси.

– Именно. И гномы уже вовсю работают. И Кривша с ними: на его летучем корабле перевезли все уцелевшие остатки разрушенной мастерской, – ответил Вяйнямейнен, наклонился с улыбкой к Николасу и продолжил: – Не сомневаюсь, что гномы еще зададут всем жару!

Он похлопал Николаса по плечу и вдруг стал серьезным:

– А вот тебе придется оставить деревню.

– Что? Мне? Но почему? – удивился Николас, оглядываясь по сторонам. Сары не было видно – девочка исчезла, не сказав ему ни слова, и Николасу стало не по себе.

– Все готово, – ответила ему Аннукка. Она украдкой посмотрела вслед удалявшейся Саре. – Упряжка готова, собаки ждут тебя, Николас Похьела!

Он не мог вымолвить ни слова.

– Знаю, что все это неожиданно, но твои испытания на этом еще не окончены. Пора!

– Что, прямо сейчас?

– Сейчас. Вдвоем – тебе и Хесси, – сказал Вяйнямейнен и взял Николаса за плечи. Вдали в свете луны виднелась собачья упряжка. – Нельзя терять времени!

– А как же Сара? – воскликнул Николас дрогнувшим голосом.

– Я ей все объясню, – сказала Аннукка, рассмеявшись, и поцеловала Николаса в губы. – Не беспокойся, она все поймет.

Стою в глубоком снегу рядом с упряжкой и осматриваюсь. Ночь. Сверкает звездное небо. Мое дыхание похоже на белый дым, вырывающийся из трубы мастерской гномов. Рядом сидит посерьезневший Хесси. Позади остается празднующая деревня, и я даже не решаюсь обернуться – боюсь, что растеряю уверенность. До нас долетают веселые возгласы. И все же я оборачиваюсь, чтобы увидеть дом Сары. Там в верхнем окошке горит маленький фонарик. Я не знаю, дома ли Сара, смотрит ли она мне вослед или, может быть, веселится со всеми… Не знаю.

Мое горло сжимается, и на сердце камнем лежит тяжесть. Я все еще чувствую взгляд шамана на спине и поцелуй Аннукки на губах. Чувствую и не понимаю, почему Аннукка так добра ко мне, а Сара так холодна? Не понимаю и того, почему у меня такое ужасное чувство, что я не попрощался с Сарой? Понимаю только, почему мне нужно поспешить: самое темное время года скоро пройдет, а мне еще нужно успеть справиться с тем, на что пригоден отцовский меч. Вяйнямейнен оставил мне простую карту, по которой мы должны следовать, и один Хесси может отправиться вместе со мной. Вернуться я смогу, лишь когда справлюсь с заданием, а о нем я узнаю, только когда достигну цели.

Жизнь вернулась на земли Калевалы, и я вижу, как прибывает народ. Они берут у гномов одежду и все нужное вместо уничтоженного – лед разрушил их дома, испортил все, что у них когда-то было.

А теперь гномы раздают игрушки ребятишкам, и, наверное, настанет тот день, когда те забудут все пережитые ужасы. Кому-то, быть может, уже сейчас все кажется лишь дурным сном.

Только я уже не тот мальчонка, когда-то оставленный на льдине. И мне очень грустно, и грусть эта будет со мной всю мою жизнь. Я буду переживать утраты одну за другой, потому что из-за своего бессмертия я буду жить дольше всех, кроме Сары. И я останусь, когда другие уйдут навсегда.

Мой путь еще не пройден, сказал Вяйнямейнен, и на этом пути я буду одинок. Он ведет меня к северному сиянию, к стране Похьеле, где моя родина.

Самое сложное – сделать первый шаг. Мне будет не хватать Сары, но, лишь отправившись куда-то, можно вернуться назад. Вернуться к ней. Теперь я понимаю, что люблю ее. Понимаю, что ради нее я мог бы сделать нечто такое, что Вяйнямейнен сделал ради своей Аннукки. Теперь я понимаю, что вор может найти сокровище поценнее рубинов, – это я расскажу Саре, когда вернусь. И это я обещаю и себе, и морозу, и северному сиянию, и сверкающим снегам.

Пускаю упряжь в путь.

Пер. Эйно Киуру и Армаса Мишина.