Роберт Л. Андерсон - Страна снов

– Как вы меня нашли? – спросила она.

Кейт поморщилась, как от глупого вопроса.

– А ты как думаешь? Коннор подсказал и Элинор. – Деа не сразу вспомнила, что Голлум на самом деле зовут Элинор. – Чисто сработано – позвонить и сразу повесить трубку! Элинор перепугалась до обморока, думала, с тобой что-то случилось. Она позвонила Коннору, он мне. Он бы и сам приехал, но ему приходится быть осторожным – дядя за ним буквально по пятам ходит.

Ощущение свободы сразу исчезло. Безлицые, может, больше и не придут, но для Коннора они по-прежнему реальны и мучают его почти каждую ночь. Не об этом ли говорил король? «Монстры останутся в кошмарах твоего друга Коннора. И в его воспоминаниях, конечно».

У нее меньше двадцати четырех часов на раздумья.

Деа облизала пересохшие губы. Ей действительно было холодно и хотелось есть.

– Куда вы меня повезете?

Кейт, уже садившаяся в машину, замерла.

– К Коннору, – ответила она, улыбнувшись почти с грустью. – Куда же еще?

Кейт остановилась у заправки, но настояла, чтобы Деа не выходила из машины.

– На всякий случай, – пояснила Патински, потрепав ее по ноге. Деа подумала, что копы ее все-таки ищут. Когда Кейт ушла, она достала маленькое зеркальце, боясь увидеть в нем морду чудовища и немного надеясь увидеть мать. Но из зеркала на нее глянуло собственное отражение – волосы торчали невообразимыми вихрами, над левой бровью засохло пятнышко грязи. Оттерев ее, Деа попыталась причесаться пальцами, досадуя, что ей не все равно, найдет ли ее Коннор похожей на сумасшедшую нищенку. Интересно, видит ли ее сейчас мать и еще кто-нибудь из того мира? От дыхания зеркало запотело. На всякий случай Деа его перевернула.

Кейт вернулась с большими стаканами кофе, упаковкой пончиков и чуть теплым сандвичем.

– Извини, – сказала она, – выбора никакого. Ешь.

Деа было все равно – она съела все три пончика и бутерброд, немного застеснявшись, что ничего не оставила Кейт. Доев, она откинулась на спинку кресла, наслаждаясь вкусом сахарной пудры на губах, видом светлеющего неба и мимолетным ощущением спокойствия и безопасности.

– Почему вы нам помогаете? – спросила она.

Кейт, удерживая руль одной рукой, надрывала пакетики с сахаром зубами.

– Меня всегда умиляла история Ромео и Джульетты, – ответила она и, опустив стекло, выплюнула неровные бумажные уголки.

Деа покраснела.

– Мы не… То есть у нас не… – громко сказала она, чтобы перекрыть шум ветра – настолько холодного, что он пробивал насквозь, как копьем.

Кейт, словно не слыша, снова подняла стекло.

– А еще у Коннора есть то, что мне нужно.

Что-то в ее тоне заставило Деа похолодеть.

– Вы о чем?

Но Кейт взглянула на нее – грустно и устало, как человек, много повидавший, но все равно старающийся улыбаться.

– О воспоминаниях, – мягко ответила она.

Деа напряглась. Ей не нравилась манера Кейт Патински всюду совать нос, лезть под кожу ради книги, вытягивать из Коннора информацию, как москит тянет кровь.

– Он ничего не помнит, – коротко сообщила она.

Кейт нахмурилась.

– Кто его знает. – После короткого молчания она спросила: – Рассказать тебе историю?

Выбора у Деа не было, поэтому она промолчала.

– Когда мне было три года, мою мать убил грабитель, проникший в дом. Застрелил. Три пули в упор. От головы практически ничего не осталось.

Пораженная, Деа даже не смогла выговорить: «Мне очень жаль». Услышать такое от Кейт Патински она никак не ожидала.

– Мы жили на юге Чикаго. Опасный район… Мать растила меня одна. Ей было всего девятнадцать, и она любила повеселиться. Подрабатывала стриптизершей, чтобы сводить концы с концами. Все об этом знали. Полквартала было в курсе, что она держит наличные в шкафу. В ту ночь я осталась у бабушки, как всегда, когда мама работала. В дом залез какой-то наркоман, застрелил мою мать, выгреб деньги и убежал. Знаешь, сколько ему досталось? Четыре сотни. Зря старался, – Кейт невесело засмеялась. – Его задержали через неделю, когда он пытался заложить какие-то грошовые бирюльки, подаренные матери кем-то из поклонников. Дали десять лет.

– Хорошо, – хрипло сказала Деа.

– Не то слово, – согласилась Кейт. – Следователям сказочно повезло. Убийца не знал мою мать, не ходил в клуб, никак не был с ней связан. В первую очередь полиция проверила завсегдатаев клуба. Допросили всех, с кем она спала, – а список был длинный, прости Господи, и всех, кто переступал порог «Танцовщицы у шеста» за последние два месяца. Вот лохи, рассчитывали на танец на коленях, а нарвались на подозрение в убийстве…

Деа не нашлась, что сказать. Она никогда не слышала, чтобы кто-то говорил так, как Кейт, и не могла сопоставить услышанное с разрумянившейся от холода женщиной в красном анораке, сидевшей рядом и пившей кофе с огромным количеством сахара. Может, подумалось ей, не только у них с Коннором есть страшные тайны и темное прошлое. Может, у всех свои чудовища, скелеты в шкафу, ночные кошмары и сломанное детство?

– Знаешь, как трудно задержать убийцу, не имеющего никакого отношения к жертве? – Деа промолчала. – Практически невозможно, – веско сказала Кейт. – К счастью для полиции, такие убийства редки – женщин чаще всего убивают их сожители или бывшие партнеры.

– Отец Коннора не убивал его мать, – быстро сказала Деа. – Он уезжал по делам.

Кейт вздохнула, будто Деа не видела очевидного.

– Я и не говорю, что он убил. Коннор тоже не убивал, это ясно как дважды два. – Ее голос смягчился: – Но его отпечатки нашли на пистолете.

У Деа запылали щеки.

– Это же был пистолет его отца! – перебила она. – Может, ему дали подержать! А настоящий убийца был в перчатках.

– Может, – бесстрастно согласилась Кейт. И снова у Деа возникло ощущение, что она что-то упускает. – Я к чему веду: мать Коннора убил не незнакомец. Да, окно было разбито, но это же благополучный район. Из дома ничего не пропало. Убили младенца, но не тронули старшего ребенка, чьи отпечатки нашли на оружии. А к чему ходить в масках, уже оказавшись в доме? Зачем вообще было маски напяливать?

Солнце неистово палило через грязное лобовое стекло. У Деа заболела голова. Она будто медленно поднималась по лестнице из слов Кейт, понемногу улавливая смысл.

– Не хотели, чтобы их узнали?

– Вот именно! – У таблички «Коттеджный поселок Чэпл-хилл» Кейт резко свернула вправо и остановилась у обочины. Лысый холм был застроен большими неотделанными домами – некоторые еще только строились, – оранжевыми от утреннего солнца. День обещал быть прекрасным. – Но кто мог их узнать? Убить планировали мать Коннора, его братишка еще не умел говорить. – Кейт посмотрела на Деа. Глаза у нее были темные, почти черные. – Так кого же, блин, они боялись?