Валентина Ласлоцки - Мой маленький Будда

На многие вопросы разработчики программы получали ответ, обратившись к собственному опыту. Пять лет кропотливой работы, ежедневных наблюдений, анализа различных ситуаций и поступков обитателей Дома, «путём проб и ошибок» они создали подробную программу профессионального обучения и социальной реабилитации для взрослых аутистов и людей с умственными отклонениями.

«Мы убедились, что „обучаемость“ аутистов по мере их взросления не теряется. Мы убедились и в том, что при грамотном распределении обязанностей с учётом индивидуальных способностей каждого они не только могут самостоятельно выполнять поставленные перед ними задачи, но способны усваивать новые знания, совершенствоваться и, таким образом, заниматься производительным трудом. А это значит, что они могут стать полезными членами общества, а не жить на полном иждивении государства», – подводит итог своей работе Эрика Шенк, председатель объединения «За людей дождя», мама Жомбора. Напрашивается вывод: чем выше трудоспособность аутистов и других категорий людей с ограниченными возможностями, тем меньше они нуждаются в социальной поддержке государства. Они становятся трудопроизводителями, а значит, и налогоплательщиками. Благодаря этому улучшается качество их собственной жизни.

Опыт Дома Святого Георгия в Тате лишний раз доказывает, что в Венгрии не только существует хорошая база для создания реабилитационной программы, но уже есть и сама программа, которая может помочь многим тысячам людей с ограниченными возможностями интегрироваться в общество. Необходимо лишь обеспечить материальную и социальную возможность, а также – но не в последнюю очередь – моральную мотивацию для поддержки данной программы, для широкого её внедрения.

В процессе работы над книгой я снова и снова перечитывала уже готовые главы. Не раз у меня возникало сомнение, не «ослеплена» ли я, не произвожу ли я впечатление «фанатичной мамаши», у которой к тому же ещё и «мания преследования». Может быть, положение не так трагично, как я это вижу? И большинство людей совсем не такие, какими я их здесь представляю? От этих сомнений несколько раз я бросала писать. («Уж лучше буду читать то, что написали другие!») Но практически каждый день я получала и получаю всё новые и новые доказательства, что не так уж я и неправа, что я ничего не придумала и совсем не страдаю манией преследования.

На портале «Новости» вижу ссылку на сайт Дебреценского общественного фонда «В сторону света». Что-то связанное со строительством Дома для инвалидов. Открываю нужную страничку и читаю:

«Дебреценский общественный фонд „В сторону света“ подал заявку в Министерство труда и социального обеспечения на участие в конкурсе в рамках государственной программы „Строительство жилых домов для инвалидов“. В случае получения объявленного гранта мы планируем построить дом для десяти молодых людей с умственными отклонениями. Участок под строительство уже выделен, и будущие хозяева Дома решили, несколько опередив события, познакомиться со своими новыми соседями (начать строить добрососедские отношения никогда не рано!), взяли с собой „Программу Дома“, купили подарки (в гости без подарка как-то нехорошо!) и, заранее сообщив о своём приходе, отправились на встречу. Соседи их ждали. Поплотнее закрыв двери и окна своих домов, они вызвали милицию и (не поверите!!!) выпустили собак, давая тем самым понять незваным гостям, что они не намерены знакомиться ни с молодыми людьми, ни с их родителями, ни с представителями фонда. Более того, они направили письмо-протест в Дебреценскую областную мэрию: жители улицы протестуют против строительства Дома инвалидов на их улице и не дают своего согласия на это строительство. В качестве аргументов фигурировало: пожилые люди опасаются такого соседства, а детей вообще нельзя будет выпускать на прогулку без сопровождения взрослых. И главное: из-за близости Дома инвалидов упадёт цена на их недвижимость (!!!). И предупреждение: если, несмотря на их протест, фонд „В сторону света“ всё-таки получит грант на строительство, общественность района намерена предпринять дальнейшие шаги в интересах соблюдения демократических прав своих жителей».

Нужны ли комментарии? Только одно замечание: «Прогнило что-то в венгерском государстве»… Остаётся лишь надеяться, что «небо нас направит» [11], и система человеческих ценностей когда-нибудь будет восстановлена…

Справедливости ради следует отметить, что в Дебрецене существует не один Дом инвалидов, и жильцы близлежащих улиц не только приняли «опасных» соседей, но и относятся к ним с симпатией, проявляя понимание и оказывая всестороннюю помощь. Поступок же «борцов за демократию» вызвал большое возмущение: официальные органы, уполномоченный по правам человека из областной мэрии и журналисты в своих комментариях осудили авторов письма.

Насколько серьёзно воспринимают свои обещания молодые пары, когда в момент заключения брака – будь то обычная церемония оформления бумаг в загсе или венчание перед алтарём – они произносят сакраментальную фразу: «В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас…»? Со своей стороны, могу откровенно признаться, что мне всё это казалось маленьким спектаклем с постоянным актёрским составом за исключением главных героев и «массовки». Хотелось, чтобы церемония как можно скорее закончилась, и все пошли домой. Наше гражданское бракосочетание проходило в московском загсе в тесном семейном кругу (присутствовали только мои родители, сёстры и двое свидетелей), а венчались мы в Венгрии, в католической церкви, куда собралось полгородка, чтобы посмотреть на русскую жену старшего сына Имре Ласлоцки (моего свёкра). Длинные наставления (в первом случае от работника загса с гербовой лентой через плечо, во втором – от служителя церкви в нарядной рясе) казались казёнными, заученными текстами (как, впрочем, оно и есть на самом деле!), которые произносятся изо дня в день. Слова «В горе и радости…» были неотъемлемой частью сценария.

Теперь я несколько иначе отношусь к этим словам, потому что знаю, как важно ощущать, что рядом с тобой есть человек, на которого ты всегда можешь положиться. Рядом со мной есть такой человек. Это мой муж, отец моих детей. До сих пор он оставался как бы «за кадром» моего повествования, но на самом деле за каждым моим «я» должно читаться «мы». Вот уже 22 года мы вместе, в горе и в радости…

В Алкотмань-Батори за 11 лет, так или иначе, я познакомилась со многими родителями. За эти годы мне довелось услышать не одну историю о том, как «папа Андришки (я не буду здесь перечислять все имена) оставил нас сразу после рождения сына, потому что…» И затем следовал грустный рассказ о папе, который не мог вынести, что его сын – «не само совершенство». Я знакома и с такими семьями, откуда сбежала мама, оставив «проблемного» ребёнка отцу, но это единичные случаи. По-моему, каждый такой брак был изначально обречён, и отец или мать рано или поздно всё равно ушли бы из семьи. Рождение «неидеального» ребёнка лишь ускорило этот шаг, но не явилось единственной причиной трусливого бегства. Хотя это только моё личное мнение, основанное на простой логике: если любишь – не бросишь в беде. Мы не просто остались вместе, рождение Имике ещё больше сблизило нас. Мы очень хотели выяснить причину генетического отклонения, с которым родился наш сын, но мы искали её не друг в друге.