Роберт Стивенсон - Английский с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / Robert Louis Stevenson. The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde

On the 8th of January Utterson had dined at the doctor’s with a small party; Lanyon had been there; and the face of the host had looked from one to the other as in the old days when the trio were inseparable friends. On the 12th, and again on the 14th, the door was shut against the lawyer. “The doctor was confined to the house,” Poole said, “and saw no one.” On the 15th, he tried again, and was again refused; and having now been used for the last two months to see his friend almost daily, he found this return of solitude to weigh upon his spirits. The fifth night, he had in Guest to dine with him; and the sixth he betook himself to Dr. Lanyon’s.

There at least he was not denied admittance(там, по крайней мере, ему не отказали = позволили войти: «ему не было отказано в приеме»; to deny – отрицать; отказывать, не давать; admittance – вход, доступ, подход; разрешение на вход; to admit – допускать; принимать; впускать ) ; but when he came in(но когда он вошел) , he was shocked at the change which had taken place in the doctor’s appearance(он был потрясен переменой, произошедшей во внешности доктора) . He had his death-warrant written legibly upon his face(на его лице был четко написан = ясно читался смертный приговор; legibly – разборчиво, четко ) . The rosy man had grown pale(этот цветущий человек побледнел; rosy – розовый; румяный, цветущий ) ; his flesh had fallen away(он сильно исхудал; flesh – тело, плоть; to fall away – уменьшаться; худеть, терять в весе ) ; he was visibly balder and older(он заметно полысел и постарел) ; and yet it was not so much these tokens of a swift physical decay(и все же не столько симптомы быстротечного телесного упадка; token – знак, символ; признак, примета; симптом ) that arrested the lawyer’s notice(остановили на себе внимание нотариуса; to arrest – арестовать; приковывать, останавливать ) , as a look in the eye and quality of manner(сколько взгляд в его глазах и некая манера поведения) that seemed to testify to some deep-seated terror of the mind(которые, казалось, свидетельствовали о каком-то затаенном: «глубоко засевшем» душевном ужасе; quality – качество; свойство, признак; to testify – давать показания; свидетельствовать; to seat – располагаться, находиться, пребывать, быть расположенным, помещаться ).

There at least he was not denied admittance; but when he came in, he was shocked at the change which had taken place in the doctor’s appearance. He had his death-warrant written legibly upon his face. The rosy man had grown pale; his flesh had fallen away; he was visibly balder and older; and yet it was not so much these tokens of a swift physical decay that arrested the lawyer’s notice, as a look in the eye and quality of manner that seemed to testify to some deep-seated terror of the mind.

It was unlikely that the doctor should fear death(маловероятно, что доктор боялся смерти) ; and yet that was what Utterson was tempted to suspect(и все же именно это Аттерсон был склонен заподозрить; to tempt – соблазнять, искушать; прельщать, привлекать ) . “Yes,” he thought; “he is a doctor, he must know his own state(он доктор и должен знать свое собственное состояние) and that his days are counted(и что дни его сочтены) ; and the knowledge is more than he can bear(и это знание – больше, чем он может вынести) .” And yet when Utterson remarked on his ill looks(и все же, когда Аттерсон отметил, как тот плохо выглядит: «высказался по поводу его плохого = болезненного вида») , it was with an air of great firmness that Lanyon declared himself a doomed man(то с видом большой твердости Лэньон объявил себя обреченным человеком = сообщил, что он обречен; air – воздух; вид, выражение лица; to doom – предназначать, обрекать, предопределять; приговаривать, выносить обвинительный приговор ).

It was unlikely that the doctor should fear death; and yet that was what Utterson was tempted to suspect. “Yes,” he thought; “he is a doctor, he must know his own state and that his days are counted; and the knowledge is more than he can bear.” And yet when Utterson remarked on his ill looks, it was with an air of great firmness that Lanyon declared himself a doomed man.

“I have had a great shock(я испытал величайшее потрясение; shock – удар, толчок; потрясение, удар ) ,” he said, “and I shall never recover(и я никогда не оправлюсь от него; to recover – получать обратно; выздоравливать ) . It is a question of weeks(это вопрос недель) . Well, life has been pleasant; I liked it(что ж, жизнь была приятной, она мне нравилась) ; yes, sir, I used to like it(да, сэр, /обычно/ она мне нравилась) . I sometimes think if we knew all(иногда я думаю, что если бы мы знали всё) we should be more glad to get away(то мы бы радостнее расставались с ней: «были бы более рады уйти прочь») .”

“Jekyll is ill, too(Джекил тоже болен) ,” observed Utterson(заметил Аттерсон; to observe – наблюдать; сделать замечание, высказаться ) . “Have you seen him(вы его видели) ?”

But Lanyon’s face changed(лицо Лэньона исказилось) , and he held up a trembling hand(и он поднял дрожащую руку) . “I wish to see or hear no more of Dr. Jekyll(я больше не хочу ни видеть доктора Джекила, ни слышать о докторе Джекиле) ,” he said, in a loud, unsteady voice(сказал он громким, прерывающимся голосом; steady – устойчивый; прочный, твердый ) . “I am quite done with that person(я окончательно порвал с этим человеком; to have done /with/ smb. – разг. покончить, разделаться с кем-либо ) ; and I beg that you will spare me any allusion to one whom I regard as dead(и я умоляю вас, избавьте меня от любых упоминаний о том, кого я считаю мертвым; to spare – беречь; щадить, избавлять /от чего-либо/; allusion – намек; упоминание; аллюзия; to allude to smth. – упоминать что-либо; намекать на что-либо ) .”

“I have had a great shock,” he said, “and I shall never recover. It is a question of weeks. Well, life has been pleasant; I liked it; yes, sir, I used to like it. I sometimes think if we knew all we should be more glad to get away.”

“Jekyll is ill, too,” observed Utterson. “Have you seen him?”

But Lanyon’s face changed, and he held up a trembling hand. “I wish to see or hear no more of Dr. Jekyll,” he said, in a loud, unsteady voice. “I am quite done with that person; and I beg that you will spare me any allusion to one whom I regard as dead.”

“Tut tut(вот это да; tut – ах ты! /выражает нетерпение, недовольство/ ) !” said Mr. Utterson; and then, after a considerable pause(сказал Аттерсон, а затем, после значительной паузы) , “Can’t I do anything(не могу ли я чем-нибудь помочь) ?” he inquired(спросил он) . “We are three very old friends, Lanyon(мы трое – очень старые друзья, Лэньон) ; we shall not live to make others(и других уж не приобретем: «мы не будем жить, чтобы сделать = приобрести других /друзей/») .”

“Nothing can be done(ничего уже не поделаешь) ,” returned Lanyon; “ask himself(спросите /у него/ сами) .”

“He will not see me(он меня не примет) ,” said the lawyer.

“I am not surprised at that(я ничуть этому не удивлен) ,” was the reply(был ответ) : “Some day, Utterson, after I am dead(однажды, Аттерсон, после моей смерти) you may perhaps come to learn the right and wrong of this(возможно вы узнаете, что случилось; to come to do smth. – начинать делать что-либо; the rights and wrongs of – состояние, положение дел: «верное и неверное = достоинства и недостатки» ) . I cannot tell you(я /ничего/ не могу вам рассказать) . And in the meantime, if you can sit and talk with me of other things(а тем временем, если вы можете посидеть и поговорить со мной о других вещах) , for God’s sake, stay and do so(то Бога ради, останьтесь и говорите: «сделайте так») ; but if you cannot keep clear of this accursed topic(но, если вы не можете удержаться от этой проклятой темы; to accurse – проклинать, предавать анафеме ) , then, in God’s name, go, for I cannot bear it(то во имя всего святого, уходите, потому что я не могу этого вынести; to keep clear of smth. – держаться в стороне от чего-либо ) .”