Диана Гэблдон - Семь камней

Он сунул руку в одну из ниш в стене и достал потрепанный блокнот.

– Ты когда-нибудь слышала о герцоге Пардлоу?

Семья: Джерард Грей, граф Мелтон, получил титул герцога Пардлоу (с обширными землями) в награду за создание полка (46-й пехотный полк отличился во время Якобитских восстаний 1715 и 1719 гг. в сражениях под Престоном и Шерифмуром). Однако верность герцога короне, похоже, пошатнулась при Георге II, и Джерард Грей был обвинен в Корнбурийском заговоре. В тот раз он избежал ареста, но последующий заговор стал поводом для его ареста по обвинению в измене. Узнав об этом, Пардлоу застрелился в оранжерее своего загородного имения.

Старший сын Пардлоу, Гарольд Грей, унаследовал титул в возрасте двадцати одного года, после смерти отца. Между тем титул не был получен формально, Гарольд Грей счел его запятнанным изменой и отказался принимать; он предпочел прежний фамильный титул – граф Мелтон. Незадолго до самоубийства отца он вступил в брак с Эсме Дюфрен (младшей дочерью маркиза де Робийяра).

В настоящее время герцог публично и страстно отказался от всех якобитских собраний (по необходимости), но это не означает, что собрания отказались от него и что такой отказ отражает его истинные настроения. В некоторых группах существует немалый интерес к политическим симпатиям и контактам герцога, и ценными будут любые письма, подтвержденные встречи с персонами, представляющими интерес (список прилагается), или приватные беседы, которые могут служить свидетельством якобитских симпатий.

Унаследовал титул в трехлетнем возрасте и, ведя лично (к его сожалению) добродетельную жизнь, оказался активно вовлечен в якобитское движение и в прошлом году имел неосторожность поставить свое имя под петицией, посланной Людовику Французскому, в которой якобиты призывали его поддержать реставрацию Стюартов с помощью французского оружия. Нелишне добавить, что в Британии этот факт мало известен, поэтому сэру Роберту лучше не говорить об этом. Не стоит тебе и общаться с ним, хотя он часто бывает в разных местах и ты можешь с ним встретиться. Если так, то нас, в частности, интересует его нынешний круг общения – только имена пока что. Не подходи к нему слишком близко.

Четвертый человек в Англии по богатству и, похоже, подписант французской петиции. Постоянно вращается в обществе и не делает секрета из своих политических симпатий.

Боюсь, что его личная жизнь гораздо менее добродетельна, чем у сэра Роберта. Приняв по парламентскому акту титул жены, он развелся в прошлом году по причине ее неверности (верно: у нее была связь с Уильямом Талботом, наследником графа Талбота, и она ее не скрывала). Леди – ее имя Франсес – тут же подала встречный иск по причине того, что герцог был импотент. Герцог, отнюдь не тихоня, продемонстрировал перед несколькими экспертами, назначенными судом, что он способен на эрекцию, выиграл процесс, развелся и теперь, вероятно, наслаждается свободой.

Не подходи к нему слишком близко. Партнеры, имена только на данный момент.

Лорд-мэр Лондона до 1741 г. В настоящее время связан с…

В комнате пахло мертвыми цветами. Лил дождь, но Хэл все равно схватился за оконную раму и дернул ее кверху. Бесполезно, дерево разбухло от влаги, и окно не открылось. Он сделал еще две попытки и выпрямился, тяжело дыша.

Бой маленьких каретных часов на каминной полке вернул его к реальности, и Хэл обнаружил, что уже четверть часа стоит перед закрытым окном с открытым ртом, глядит через стекло на дождь и никак не решит, то ли позвать лакея, чтобы тот открыл чертову раму, то ли просто двинуть по ней кулаком.

Он повернулся и, чувствуя озноб, инстинктивно пошел к огню. Ему казалось, будто он двигался через холодный мед, с тех пор как принудил себя подняться с кровати и до того момента, когда миг назад рухнул в отцовское кресло.

Отцовское кресло. Проклятье. Он закрыл глаза, пытаясь собрать всю свою волю и встать. Кожа кресла была холодная и твердая под его пальцами, под ляжками, спине было жестко. Он видел огонь, сидел в нескольких футах от очага, но жар не согревал его.

– Я принес вам кофе, милорд. – Сквозь холодный мед прорезался голос Нэсонби, а за ним и аромат кофе. Хэл открыл глаза. Лакей уже поставил поднос на инкрустированный столик, разложил ложечки, снял крышку с сахарницы, положил щипцы, бережно убрал салфетку, накрывавшую кувшин с подогретым молоком, – охлажденные сливки были в таком же кувшине на другом краю столика. Хэла успокоили симметрия и плавные, точные движения лакея.

– Спасибо, – выдавил он из себя и слабо махнул рукой, показывая, чтобы Нэсонби продолжал. Лакей вложил чашку в его вялые руки. Хэл сделал глоток – кофе был превосходный, очень горячий, но не настолько, чтобы обжечь рот, сладкий и с молоком, – и кивнул. Нэсонби исчез.

Некоторое время Хэл просто пил кофе, ни о чем не думая. На половине чашки он вдруг решил встать и пересесть в другое кресло, но тут же подумал, что кожаная обивка уже согрелась и приобрела форму его тела. Он живо представил себе, как отец дотронулся до его плеча – герцог всегда слегка сдавливал его, выражая свою нежность к сыну. Проклятье . У него неожиданно перехватило горло, и он поспешно поставил чашку на столик.

«Как там Джон?» – подумал он. В Абердине он наверняка более-менее в безопасности. Все же надо написать брату. Кузен Кеннет и кузина Элоиза невероятные зануды, они такие косные пресвитерианцы, что даже осуждают карточную игру и всякую активность в субботу, кроме чтения Библии.

Как-то раз они с Эсме остановились у них. После плотного воскресного обеда, где подавали жареного барашка и пюре из брюквы, Элоиза вежливо попросила Эсме почитать им. Разумеется, Библию. Игнорируя отрывок, который полагался к чтению в тот день – он был отмечен кружевной закладкой, – Эм беспечно перелистала страницы и остановилась на истории Иеффая, который дал обет Богу, что в случае победы над аммонитянами он принесет в жертву Богу первого, кто встретит его, когда он вернется домой.

– И правда, – сказала Эсме, прелестно проглатывая «р» на французский манер, и нахмурилась, – а если бы это была его собака? Что скажешь, Мерси? – обратилась она к двенадцатилетней дочке Кеннета и Элоизы. – Вот если бы твой папа явился однажды домой и объявил, что он убьет Джаспера, – спаниэль, лежавший на ковре, услышал свое имя и поднял голову, – просто потому, что он обещал Богу? Что бы ты делала?