Маргерит Кэй - Незнакомцы у алтаря

– Твои лондонские друзья тебя бы сейчас не узнали, – заметила она. – Ты выглядишь совсем как местный житель.

– Как дикий горец.

Она ласково провела ладонью по его щетине:

– Значит, все ради меня? Настал тот день, когда ты утащишь меня в свое логово и набросишься на меня?

– Тебе вчерашней ночи мало?

– Да ведь ты сам утром говорил, что хочешь еще!

Иннес поцеловал ей руку. Его губы приятно холодили ладонь. Потом он перецеловал все ее пальцы по очереди.

– Хочешь доказать, что ты ненасытна?

– А что, тебе не нравится?

Иннес громко расхохотался:

– Это мечта любого мужчины! Да, я очень хочу еще, – продолжал он, выпуская ее и выравнивая лодку, – но если ты не хочешь, чтобы нас выбросило на скалы, может быть, согласишься чуть-чуть подождать?

Эйнзли с трудом отодвинулась от него на узкой скамье.

– Куда мы?

– Погоди, ты все увидишь сама. Перед нами залив Ардламонт, но его мы обойдем. Теперь ты видишь, что мы в самом деле не так удалились от дома. Впереди, если присмотришься, можно увидеть башни замка.

Когда они повернули в бухту Сент-Остелл, ветерок утих. Прямо по курсу, похожий на спящего льва, лежал остров Арран, окутанный пеленой низких розоватых облаков; они придавали острову загадочный вид. Перед ними раскинулся полумесяц пляжа. Песок менял цвет от золотистого у кромки воды до серебристого в том месте, где из травы выступали высокие дюны, образуя своеобразную границу. Вдали чернел лес; из-за него бухта казалась совершенно уединенной.

Здесь было мелко. Иннес снял сапоги и чулки и закатал брюки, а затем спрыгнул в воду и повел лодку к берегу. Увидев, что вода здесь ему по колено, Эйнзли, надевшая юбку из местного твида, сняла чулки и туфли и последовала его примеру.

Маленькая лодочка угрожающе закачалась, когда Эйнзли спрыгнула за борт, и она ахнула: вода оказалась ледяной, а ноги увязали в мягком песке.

Начинался отлив. Оставив лодку у берега, они пошли по пляжу. Иннес нес корзинку, которую по его просьбе им собрала Мари. Было совершенно безветренно. Ярко светило солнце; казалось, что вернулось лето. Пахло морской солью и хвоей. Отряхнув мокрую юбку, Эйнзли остановилась и, глубоко вздохнув, огляделась по сторонам:

– Какая красота!

– Рад, что тебе нравится.

Корзинку и обувь они оставили у высокой дюны, а сами зашагали дальше по песку.

– Мне нравится твой наряд, – заметил Иннес. – Не только меня не узнают друзья!

Эйнзли выбрала для сегодняшней прогулки короткую юбку в местном стиле – подол доходил ей до лодыжек, обеспечивая свободу движений. Под верхнюю юбку вместо многослойных нижних она надела тонкую рубашку. Поверх блузы накинула плед.

– Мне пришлось несколько часов тренироваться, чтобы все надеть правильно, – призналась она. – Видишь, как лежат складки, образуя карманы? Местные женщины кладут в них вязание. Кстати, ты заметил, что они умеют вязать не глядя?

– Собираешься связать мне фуфайку?

– Что ты, нет. Готова поспорить, тот свитер, что на тебе, связала Мари.

– Да. – Иннес удержал ее, когда она споткнулась, и крепко взял за руку.

Они зашагали к кромке воды. Идти по мокрому песку было легче, но он по-прежнему держал ее. Холодные волны лизали ей ноги. На отмелях под слоем песка они видели камбалу и моллюсков. Длинные и узкие морские черенки выдавали себя пузырями воздуха. На западной оконечности пляжа в море впадала река.

– Альт Осда, – пояснил Иннес. – Здесь водятся выдры. Правда, сегодня я ни одной не вижу.

Вдруг Эйнзли поняла: наверное, он часто бывал здесь в детстве. Иннес почти ничего не рассказывал ей о своей прежней жизни, а ведь с этими местами у него, должно быть, связаны воспоминания. Наверное, он бесчисленное множество раз огибал острова на лодке. Ну, конечно! Эйнзли задумалась. Все встало на свои места. Он очень ловко управлялся с парусом. Ориентировался почти вслепую. Когда они шли вверх по течению реки – песок на берегу был в точках глинистого сланца, – Эйнзли по-прежнему думала об Иннесе. Он не сказал, какие призраки его преследуют, но она знала одно: что-то из прошлого до сих пор не дает ему покоя.

Река суживалась. После поворота они зашагали в гору. В одном месте перешли реку вброд. Иннес поддерживал ее, когда ее ноги скользили по мокрым, заиленным камням. Сам он держался уверенно. Странно – в чем-то она успела очень хорошо изучить его и все же почти ничего не знала о его прошлом. А ведь вчера ночью они ненадолго стали одним целым. Однако она до сих пор понятия не имела, о чем он думает, какие воспоминания связаны у него с этим местом. Разве что… воспоминания наверняка не были плохими. Нет, определенно ему здесь было хорошо. Он держался несколько отстраненно, но не замкнуто, просто задумался о чем-то своем.

Она чувствовала, что у него болит душа, но это была не острая, непереносимая боль, скорее, его мучила ностальгия. Он походил на ребенка, который прижимается носом к витрине лавки и любуется игрушками, которые ему не купят. Возможно, все это она нафантазировала, а его на самом деле занимают совсем иные мысли. Нет, так нельзя. В конце концов, Иннес тоже не очень хорошо представляет, о чем она думает. Точнее, ему все равно, одернула себя Эйнзли. Вчера ночью на нее снизошло откровение, но… забава и удовольствие – не самое главное в жизни. Как ни удивительно, открытие, что она может быть такой несдержанной, незаторможенной, что тело, которого она так стыдилась, становится источником невероятного наслаждения, не помешало ей трезво определять границы дозволенного. Им с Иннесом просто повезло, что они очень хорошо подходят друг другу физически. Впрочем, дело не в одном везении. Их потянуло друг к другу с самой первой встречи. Вот и все. Нет, лучше не питать ненужных надежд.

Иннес оставил ее у дюны, а сам пошел в лес за хворостом. Солнце так припекало, что Эйнзли не видела необходимости разводить костер, но Иннес заверил ее: она будет рада костру, когда искупается. Дюна, за которой они укрылись, казалась уединенной, значит, им никто не помешает.

– Ты дразнил меня, – сказала она позже, наблюдая, как он выкапывает ямку в песке и выкладывает ее камнями. – Вода ледяная!

Иннес начал разжигать растопку.

– Потому-то нам и нужен костер.

– Я не умею плавать.

– Хочешь научиться?

Эйнзли посмотрела на море. Бирюзово-голубое, оно так и манило к себе: солнце поблескивало на отмелях, небольшие волны с тихим шелестом набегали на берег. Потом она вспомнила, как ноги обожгло холодом, когда они сюда приплыли, и ее передернуло.

– Нет, – решительно заявила она. – Может быть, в другой раз, когда станет теплее.

Иннес положил в разгоравшийся костерок несколько веток покрупнее и покачал головой:

– Скоро сентябрь, конец лета – теплее не будет; правда, и намного холоднее тоже. – Он положил в костер полено побольше и присел к ней на одеяло. – Бывало, мы…