Николь Фосселер - Сердце огненного острова

Часы тянулись медленно; небольшой дом наполнился шагами, шепотом и голосами, то пронзительными, то тихими; часто раздавался плач Иды, жалобный, даже отчаянный. У Якобины разрывалось сердце при звуках этого плача, но она не решалась выйти из комнаты и утешить девочку; слишком жестким был приказ майора, и слишком зловещее настроение воцарилось в бунгало.

Пальцы Якобины судорожно сцепились на коленях. Эти пальцы держали руки Мелати, когда по ее телу пробегали судороги; потом судороги затихли, и она погрузилась в забытье, из которого уже не вышла. Якобина вздрогнула, услыхав рыдания, и увидела, как Нингси с плачем бежала по саду.

В коридоре послышались тяжелые шаги, раздался стук в дверь; после ее ответа в комнату вошла Рату, поклонилась, а за ней появился господин Бейеринк, инспектор Кетимбанга. В коридоре маячил мрачный силуэт солдата.

– Фройляйн ван дер Беек, – обратился к ней господин Бейеринк; на его узком лице с непримечательными, бесцветными чертами, появилась сдержанная улыбка. – У вас найдутся для меня несколько минут? – Костюм цвета карамели хорошо сочетался с его песчаными волосами, расчесанными на пробор, и бородой; то, что он часто трогал узел на галстуке, выдавало его беспокойство и неуверенность.

– Разумеется, – подавленно ответила Якобина.

При виде чемоданов Бейеринк удивленно поднял брови.

– Вы уезжаете?

Якобина покраснела.

– Я хотела сегодня уехать отсюда. Навсегда. Там, – она кивнула на стол, – лежит мое прошение об увольнении. – И тихо, еле слышно, добавила: – Вот только я не успела отдать его господину майору и его супруге, потому что… – Она замолчала и вытерла слезы, которые снова полились из глаз.

– Позвольте прочесть? – Господин Бейеринк показал на стол и, когда Якобина кивнула, взял листок в руки, пробежал глазами по строчкам и бросил на Якобину быстрый взгляд. – У вас есть особые причины для увольнения?

Якобина вспомнила, как ее преследовал майор, а также о том, как вчера она позволила ему себя поцеловать, и покраснела еще гуще.

– Это личные причины, – сухо ответила она.

– Хм-м, – промычал инспектор и под обеспокоенным взглядом Якобины сунул сложенный листок во внутренний карман пиджака. – Будьте любезны, пройдите со мной в салон! – Он показал жестом на дверь, и Якобина последовала за ним.

С заплаканными, красными глазами, скомкав в руке носовой платочек, Маргарета де Йонг сидела на ротанговом стуле. Рядом, положив руку на ее плечо, стоял одетый в мундир майор. Ни она, ни он не взглянули на Якобину, когда она вошла с Бейеринком и солдатом; только доктор Деккер, сидевший рядом с супругами, мельком посмотрел на нее.

– Пожалуйста, садитесь. – Бейеринк показал на стул возле стола, где стояли полупустые кофейные чашки и тарелка с печеньем и фруктами.

Якобина послушно села. Бейеринк тоже опустился на стул и положил руки на стол.

– Скажите, вы когда-нибудь видели в доме вот это? – Он постучал пальцем по закупоренной бутылочке из коричневого стекла.

Якобина посмотрела на бутылку; в ней был светлый кристаллический порошок, напоминающий соль. Она покачала головой.

– Нет, не видела.

– Вы уверены? Мы обнаружили ее в комоде, в детской.

– Точно не видела, – уверенно заявила Якобина.

Бейеринк переглянулся с доктором Деккером, тот поставил локти на колени и сцепил пальцы.

– Мы предполагаем, что это сулема. Более точно я скажу, когда исследую это вещество в своей лаборатории.

– Ртуть? – пробормотала Якобина. – Это же яд… – Широко раскрытыми глазами она смотрела то на Бейеринка, то на Деккера. – Вы хотите сказать, что дети и Мелати… Но ведь вы говорили, что это лихорадка Денге! – крикнула она Деккеру.

Доктор потерся подбородком о сцепленные руки.

– В этих широтах Денге встречается сплошь и рядом, а симптомы при Денге и при отравлении ртутью очень похожи. Это, прежде всего, рвота, когда извергается содержимое желудка, пропитанное кровью и темное от желудочного сока. Я надеюсь, что вскрытие умершей сегодня женщины прояснит картину. – Он говорил это неуверенно, даже чуточку смущенно.

У Якобины сжалось сердце, а на глаза навернулись слезы. Она прижала ладонь к губам.

– Но кто же мог это сделать? – прошептала она и взглянула на супругов де Йонг, однако те оставили ее слова без внимания.

Бейеринк достал из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот и карандаш. Он просмотрел страницы блокнота, исписанные мелким, торопливым почерком.

– Вы давно работаете у господина и госпожи де Йонг, фройляйн ван дер Беек?

– Больше года, – ответила Якобина. – Почти пятнадцать месяцев.

– И за все время у вас не возникало никаких недоразумений?

Глаза Якобина невольно направились на майора.

– Нет.

– Мы доверили ей наших детей, – всхлипнула Маргарита де Йонг. – Наших детей! – Она прижала платочек к глазам, а майор погладил ее по плечу.

– Какие у вас были отношения с умершей сегодня… – Он стал с шелестом перелистывать блокнот.

– Мелати, – подсказала Якобина. – Ее зовут Мелати.

– …отношения с Мелати?

Якобина пожала плечами.

– Хорошие. Да, хорошие. Мы редко общались, лишь обменивались парой слов, в основном, когда шла речь о детях. Но я относилась к ней с симпатией. И мне кажется… кажется, что она мне тоже симпатизировала. – Последние слова она произнесла совсем тихо и украдкой вытерла слезинку.

Бейеринк кашлянул.

– Извините меня за такой вопрос, фройляйн ван дер Беек… Но верно ли то, что у вас… хм… и господина де Йонга были определенные отношения интимного характера?

Якобина вытаращила на него глаза, потом густо покраснела.

– Нет! Ни в коем случае!

Он оторвал глаза от своего блокнота и взглянул на нее, потом перевернул пару листков.

– Между тем вас как минимум дважды видели с господином де Йонгом в весьма однозначной ситуации. По словам прислуги, несколько недель назад. А не далее как вчера, – он кивнул в сторону супругов, – вас видела сама госпожа де Йонг.

Якобина опустила голову и до боли сжала кулаки.

– Господин майор… он… он преследовал меня, – выдавила она. Она казалась себе аферисткой; как можно было домогаться такой, как она, Якобина ван дер Беек, которая у себя дома в Нидерландах даже не смогла найти мужа из-за своей некрасивой внешности. Испытующий взгляд Бейеринка она восприняла как подтверждение своих мыслей – что чиновник тоже сомневался в ее привлекательности.

– Почему вы не сообщили об этом госпоже де Йонг?

– Я не хотела ее огорчать, – еле слышно прошептала Якобина и провела ладонями по саронгу – от страха они даже вспотели. «А еще мне было стыдно. За невольную реакцию моего тела».

– Возможно ли, – осторожно спросил он, – что вы сами поощряли на это господина де Йонга?