Джулиана Грей - Как покорить маркиза

Но Хэтерфилд, впрочем, как и всегда, не попался на крючок. Он лишь улыбнулся терпеливо и мягко, обратив на нее проницательный взгляд.

– Стефани, ты сама все прекрасно понимаешь. – Он отпустил ее и обернулся к лодкам. – А теперь давай поплывем.

– Поплывем?

– Да. Помоги мне снять лодку, и надо взять еще одну пару весел.

У Стефани кровь застыла в жилах.

– Еще одну пару весел?

– Ну да. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя в лодочном сарае одну в такой час, когда свирепые убийцы разгуливают на свободе? Тебе, моя радость, придется освоить навыки парной гребли.

Для новичка у нее получалось совсем неплохо. Стефани быстро училась, и он об этом знал. Стоило ему показать девушке основные движения, и она тут же усвоила, как именно нужно грести в парной лодке; правда, со стороны ее обращение с веслами выглядело немного неуклюже и непрофессионально, но, обладая врожденным чувством ритма, она быстро приладилась к его движениям, слаженно работая в паре.

Хэтерфилд не стал заплывать слишком далеко: во-первых, они потеряли много времени в сарае, а во-вторых, физически Стефани не была готова к дальним заплывам. У Хэммерсмит-бридж он развернулся, опустив в воду правое весло, отчего лодка, описав дугу по черной ледяной ряби, повернулась носом в обратную сторону.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, заботливо окинув взглядом ее спину. Чтобы уберечь ее от холодного февральского ветра, в лодочном сарае он натянул на Стефани толстый шерстяной джемпер и перчатки, но все-таки беспокоился, наблюдая за белыми облачками пара от ее дыхания.

– Отлично! – выпалила она. Девушка дышала тяжело из-за физической нагрузки, но не прерывисто, не болезненно. И настрой у нее был бодрый.

– Похоже, тебе весело. Ты уверена, что никогда не занималась греблей?

Она отрицательно покачала головой.

– Если не считать катания на лодках с Эмили летом на море еще в Хольштайне.

Хэтерфилд перестал грести, и лодка замерла на воде.

– Посмотри туда. Нет, на другой берег. Видишь ряд зданий слева от моста?

– Там, где горят газовые фонари? – спросила она, всматриваясь в темноту.

– Да.

– Они похожи на скелеты, тебе не кажется?

– Просто дома еще не достроены, – сказал он и сжал руками весла. – Они принадлежат мне.

– Тебе?

– Это мой инвестиционный проект. Я вложил в него деньги, доставшиеся мне от матери. Это было одним из условий ее брачного договора: после ее смерти часть наследства переходит в доверительное управление ее детей. Но поскольку я единственный ее ребенок, то вступил в наследство в возрасте двадцати пяти лет, и вот… это мое детище. – Он с волнением смотрел на Стефани.

– Но это здорово! Только взгляните на них!

– Да, они смотрятся отлично. Нам пришлось проделать большую работу, чтобы снести ветхие строения, а по сути трущобы. На сегодняшний день существует множество проектов по строительству дорогих коттеджей и дешевого жилья, но у меня иная задумка. Я хочу построить качественное жилье для людей со средним достатком недалеко от города, чтобы было удобно добираться и все такое, но которое не назовешь фешенебельным в полном смысле этого слова. – Волны медленно уносили лодку вниз по течению, и Хэтерфилд, опустив весла в воду, вернул ее на место, затем добавил очень тихо: – Такие дела.

– Но зачем? Зачем взваливать на себя такую обузу?

Лодка плавно заскользила по воде.

– Думаю, у меня нет другого выхода.

– Как это? Ты же наследник герцога и всего, что к этому прилагается.

– Именно поэтому я вынужден это делать. Герцогство, наследство – все это лишь пустой звук. Думаю, ты не знаешь истории нашего рода. На протяжении веков титул герцогов Сотем был легендарным и имел большой вес. Но мой дед плохо справлялся с ведением дел, а мой отец довел поместье до краха, и теперь не осталось ничего, кроме закладных и ежегодного падения цен на аренду земель. В общем, полный упадок. Я хочу… – Он посмотрел на неясные очертания крыш. – Я хочу спасти родовое наследие. Я знаю, как это сделать, и сделаю. Надо достроить и продать эти дома, затем снова вложить деньги в такой же проект, и тогда я все смогу вернуть на круги своя. И наши… мои дети смогут вновь гордиться своим именем. Я обеспечу им достойное будущее.

Волны плескались о борта лодки. Раздался резкий звук свистка – сигнальщик возвещал о начале движения по реке. Лондон неохотно просыпался, жмурясь на неприветливый февральский рассвет.

– Почему ты никогда мне об этом не рассказывал? – спросила девушка.

– Сам не знаю. Думаю, просто не было подходящего случая.

– Давай съездим и посмотрим твои дома в воскресенье? А можно мне будет войти внутрь и осмотреть там все? – Она обернулась и посмотрела на него таким умоляющим взглядом, словно и правда хотела поехать.

– Конечно, если хочешь, – ответил он с улыбкой.

– Мне очень хочется. – Она улыбнулась в ответ, сверкнув в темноте белоснежными зубами.

– Нам пора возвращаться назад, – сказал Хэтерфилд. Он выровнял лодку, чтобы плыть вниз по течению реки. Стефани отвернулась, намереваясь взяться за весла, и он с силой погрузил свою пару весел в воду, с удовольствием преодолевая сопротивление воды. – Теперь мы пойдем против течения. Если ты устала, просто подними весла и отдохни, а я пока один поработаю. Кстати, ты прекрасно справляешься.

Стефани что-то пробурчала себе под нос.

– Что ты там бормочешь?

Она посмотрела на него через плечо.

– Я сказала, что ты за это заплатишь, Хэтерфилд!

– Ну, ничего другого я и не ожидал, – откликнулся он и громко рассмеялся.

Причал был еще пуст и покрыт тонкой, хрустящей ледяной корочкой. Плавать в феврале было делом довольно рискованным. И даже Хэтерфилд, один из немногих членов клуба, кто вообще спускал лодку на воду зимой, довольствовался гребным тренажером, когда в Лондоне становилось особенно холодно и река покрывалась льдом. Но его это не смущало. Он любил одиночество, тяжелую физическую нагрузку и ощущение бодрости, когда, спуская лодку на воду, чувствуешь холод и скованность, а возвращаешься разгоряченным и ожившим. Осторожно маневрируя, он подвел лодку к берегу, удерживая длинную, узкую посудину на неспокойных приливных волнах Темзы, ориентируясь в кромешной темноте лишь на единственный газовый фонарь над воротами лодочного сарая.

– Ну вот, приплыли. Теперь суши весла. – Он наклонился и освободил ноги от ремней. – Сиди спокойно. Я сойду на берег первым и подержу лодку, чтобы ты смогла выйти.

Неожиданно справа от него послышалось тяжелое пыхтение парового двигателя: в темноте, пропитанной туманом, шло какое-то судно. А это означало, что волновой след за считаные секунды докатится до его лодки и опрокинет ее. Он спрыгнул в ледяную воду, стиснув зубы, чтобы сдержать озноб. Лодка качнулась, и Стефани испуганно вскрикнула.