Анна Тодд - После – долго и счастливо

Она закрывает лицо руками, пытаясь справиться с грустью.

– Ты должен был сказать мне, что пишешь это. Было столько намеков, как же я могла не заметить?

Я откидываюсь спиной на ступени.

– Ты права, но к тому моменту, когда я это понял и начал менять то, что сделал неправильно, мне хотелось, чтобы история стала идеальной. Мне в самом деле очень жаль, Тесса. Я люблю тебя. Прости, что ты узнала об этом таким вот образом. Я не хотел ни причинить тебе боль, ни обмануть, и мне жаль, что ты чувствуешь себя именно так. Я уже не тот человек, от которого ты ушла, Тесса. И ты это знаешь.

– Я не знаю, что сказать, – отвечает она едва слышно.

– Просто прочитай. Прочитай книгу целиком, прежде чем принимать решение. Это все, о чем я прошу, просто прочитай ее.

Она закрывает глаза и придвигается ко мне, упираясь коленом в мое плечо.

– Хорошо, я ее прочитаю.

Воздух возвращается в мои легкие, часть груза падает с плеч, и я никакими словами не могу выразить облегчение.

Она встает, почесывая расцарапанные коленки.

– Я принесу что-нибудь, чем можно их заклеить.

– Все в порядке.

– Когда ты наконец перестанешь бороться со мной? – пытаюсь я поднять ей настроение.

Сработало, и она с трудом сдерживает улыбку:

– Никогда.

Она начинает подниматься по ступеням, и я тоже встаю, чтобы последовать за ней. Хочется пойти с ней в квартиру и сидеть рядом, пока она не прочитает всю книгу, но я знаю, что не стоит этого делать. Собрав остатки здравого смысла, я решаю прогуляться по этому грязному городу.

– Подожди! – кричу я, когда она доходит до верха, залезаю в карман и достаю измятый листок. – Пожалуйста, прочитай это в конце, это последняя страница.

Она раскрывает ладонь и протягивает руку.

Я быстро взбегаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и отдаю ей комок бумаги.

– Пожалуйста, не подглядывай, – умоляю я.

– Не буду. – Тесса отворачивается и, оглянувшись, посылает мне улыбку.

Одно из самых моих больших желаний в жизни – чтобы она поняла, действительно поняла, какая она удивительная. Она одна из немногих людей в этом мире, способных прощать, и хотя многие назвали бы ее слабой, на самом деле все наоборот. Она оказалась достаточно сильной, чтобы бороться за того, кто ненавидел себя. Достаточно сильной, чтобы показать мне, что я не проклят и достоин любви, хотя вырос с совершенно противоположными мыслями. Достаточно сильной, чтобы уйти от меня и чтобы любить безусловно. Тесса сильнее большинства людей, и я надеюсь, что она это знает.

Войдя в квартиру, я несколько секунд собираюсь с мыслями, разлетающимися в разные стороны. На столе лежит папка, и все листки засунуты в нее в полном беспорядке.

Моя рука тянется за первой страницей, и я затаив дыхание готовлюсь начать читать.

«Заставят ли меня его слова передумать? Причинят ли мне боль?»

Я даже сомневаюсь, готова ли это узнать, но понимаю, что должна сделать это ради себя. Нужно прочитать то, что было у него на уме, узнать все, что он чувствовал все то время, когда я не могла прочитать его мысли.

«Тогда он и понял. Именно тогда он, черт возьми, и понял, что хочет провести всю свою жизнь с ней, что его жизнь будет пустой и бессмысленной без того света, который приносит в нее Тесса. Она подарила ему надежду. Заставила его почувствовать, что, возможно, только возможно, у него получится перебороть свое прошлое».

Я роняю страницу на пол и берусь за следующую:

«Он жил только для себя, но потом все изменилось. Жизнь стала чем-то большим, чем подъем утром и сон ночью. Она дала ему все то, что ему было нужно и о чем он даже не подозревал.

Он поверить не мог, что говорит такое дерьмо. Он был отвратителен. Причинял боль людям, которые его любили, и просто не мог остановиться.

«Почему они меня любят? – постоянно задавался он вопросом. – Кому может прийти в голову меня любить? Я этого не стою».

Эти мысли все время прокручивались в его голове, неотвязно преследовали его, как бы он ни прятался, и всегда возвращались.

Он хотел смахнуть поцелуем ее слезы, хотел объяснить, что ему жаль и что он испорченный человек, но не получалось. Он был трусом и сломленным до такой степени, что это нельзя было исправить. То, каким образом он с ней обращался, заставляло его ненавидеть себя еще больше.

Ее смех был звуком, который вывел его из тьмы и направил к свету. Ее смех вытащил его за шиворот из дерьма, затуманившего сознание и отравившего мысли. Он не похож на своего отца и, когда она ушла от него, решил, что больше никогда не позволит ошибкам родителей влиять на его жизнь. Он решил, что эта девушка достойна куда большего, чем может предложить сломленный человек, и поэтому сделал все, что в его силах, чтобы ей соответствовать».

Я продолжаю читать страницу за страницей, признание за признанием. Слезы заливают мое лицо, а вместе с ним и некоторые страницы его удивительной, но все же такой неправильной истории:

«Ему нужно было сказать ей, как он сожалеет о том, что посмел упрекнуть ее в бесплодии. Он был эгоистом и думал только о том, как сделать ей побольнее, но не был готов признать, чего на самом деле хочет от жизни с ней. Он не был готов сказать, что из нее вышла бы прекрасная мать и что она никогда не стала бы похожей на женщину, которая ее вырастила. Не был готов сказать, что выложился бы до конца, чтобы помочь ей воспитывать ребенка. Не был готов сказать, что ужасно боялся повторить ошибки собственного отца, и не был готов признаться, что страшится провала. Он не мог найти слов, чтобы объяснить, что не хочет приходить домой пьяным, и не желает, чтобы его дети убегали и прятались от него так, как он прятался от своего отца.

Он хотел жениться на ней и провести остаток жизни рядом, наслаждаясь ее добротой и теплом. Он не представлял себе жизни без нее и пытался найти способ сказать ей это, показать, что он действительно может измениться и стать достойным ее человеком».

Время идет, и вскоре уже сотни страниц разбросаны по полу. Трудно сказать, сколько я так просидела, и я не в состоянии сосчитать, сколько вытекло слез или сколько всхлипов сорвалось с губ.

Но я все равно продолжаю читать. Я прочитываю каждую страницу: в случайном порядке, первую, попадающую под руку, но стараюсь впитать каждое слово человека, которого я люблю, единственного мужчины, кроме отца, которого я когда-либо любила. Когда стопка страниц подходит к концу, в квартире уже начинает темнеть, а солнце спешит скрыться за горизонтом.

Я оглядываю беспорядок, который устроила, и стараюсь осознать увиденное. Мои глаза пробегают по полу и останавливаются на смятом листке бумаги на столике у входа. Хардин сказал, что это последняя страница, самая последняя страница нашей истории, и я пытаюсь успокоиться, прежде чем взяться за нее.