Элин Хильдебранд - Пляжный клуб

Один за другим участники церемонии развеяли прах, и теперь, хотя на Мака никто не смотрел, ему стало ясно, что все ждут только его, и уже поздно пытаться что-либо припрятать.

Он крепко-крепко зажмурился и подумал: «Я люблю тебя, Лейси. Я очень тебя люблю. Спасибо, что была моим другом».

И разжал пальцы.

Они постояли в тиши на Алтарной горе. Потом Стивен Рук что-то сказал на языке жестов.

– Какой прекрасный день, – перевела Тайни.

Все согласно кивнули и разбрелись по машинам. Им предстояло вернуться в домик Лейси, где был накрыт стол. Когда же все разойдутся по домам, Мак собирался, устроившись в ее любимом кресле, цедить в одиночку крепкий «Дьюарс».

Он сел в джип, Лав с Вансом устроились на заднем сиденье, хотя переднее было уже свободно, и кто-то мог сесть рядом с водителем. Пустая урна каталась в ногах.

– У меня такое чувство, что я таксист, – проговорил Мак.

– Мы хотим сидеть вместе, – ответила Лав.

– Да, – подтвердил Ванс и положил руку ей на плечи.

Маку опять вспомнилась Марибель, и он в который раз задался вопросом: пройдет ли когда-нибудь неприятное ощущение, что он свалял дурака?

Вереница машин спускалась к подножию горы, густо покрытому вереском. Мак думал о Лейси и своих родителях, терзался мыслями о Марибель и долго не замечал, как Лав смущенно ерзает.

– Я жду ребенка, – наконец сообщила она.

3 октября

Здравствуйте, С. Б. Т.!

А ведь я чуть было не уступил, чуть не распрощался с отелем. Не из-за денег – от усталости. Да, дочь уехала, это правда, и одному богу ведомо, когда вернется. Когда она исчезла, из меня будто душу вытянули. И вдруг я подумал: из вас тоже, наверное, кто-то вытянул душу, иначе откуда это настойчивое желание завладеть тем, что принадлежит другому? Очень надеюсь, что вы заполните пустоту не моим отелем, а чем-нибудь другим. Пусть у вас все получится.

Я переписывался с вами скорее ради забавы. Была в этом какая-то интрига – разведать, кто же вы такой, распознать вашу личность. Кого я только не подозревал. Мака, Терезу и даже давнего друга семьи, Лейси Гарднер, упокой господь ее душу. Подозревал гостей и членов «Пляжного клуба». По-моему, теперь я близок к разгадке. Вы – совершенно чужой человек, сторонний наблюдатель. А может, и вовсе проходимец без цента в кармане, который устроил все это ради розыгрыша. Да в общем, не важно. С вашей помощью я осознал, сколько на самом деле стоит мой отель. Он гораздо ценнее двадцати пяти миллионов, ведь любовь не измерить деньгами.

Так что это письмо будет последним. Я решительно заявляю: наша переписка окончена. Желаю удачи.

С уважением,

В вестибюле воцарился долгожданный покой. Потрескивали дрова в камине, на столике у телефона дымилась горячая чашка травяного чая. Лав влезла в объемные свитера и толстовки, что пылились на полках с начала мая. С переходом на теплый гардероб, с появлением в доме живого огня, она жила предвкушением зимы. У нее имелся заранее купленный билет на самолет, что вылетал в Аспен после закрытия отеля на День Колумба. Она действительно планировала его использовать, хотя и не собиралась задерживаться в Аспене надолго. Удивительно, как резко изменилась ее жизнь за какие-то несколько месяцев. И дело тут не только в обстоятельствах и планах, а в том, что она вообще перестала их строить. Раньше все время было расписано до минуты, разложено по полочкам и выверено на долгие дни и месяцы вперед. На нее вдруг снизошло откровение: жизнь может течь сама по себе, и так даже интереснее.

Ну, скажем, она вообще намеревалась молчать о своем состоянии. Но тут умерла Лейси, и, хотя они не были хорошо знакомы, Лав отчего-то подумала, что смерть старой подруги Мака и появление на свет ее собственного ребенка не такое уж случайное совпадение. Как будто два эти события – составные части единого цикла, одно целое, фрагмент общей картины мира. И вот, на спуске с горы, когда взгляду во всей красе представился золотисто-багряный покров нантакетских пустошей, она выпалила, сама того не желая, заветную весть.

Мужчины были поражены. На долю секунды Ванс застыл с непроницаемым лицом, потом разинул рот и захохотал. От искренней радости. Он был счастлив. Обнимал ее, целовал и все время смеялся. Хлопал по плечу Мака, и тот схватил его за руку, на миг отпустив рычаг переключения скоростей.

– Слушайте, друзья, я за вас рад! Поздравляю. Это просто супер.

– Я буду отцом, – произнес Ванс. – Отцом.

В его взволнованном голосе не было страха – вот что мысленно отметила Лав.

Спускаясь по бугристой песчаной дороге, она уже знала, что любит Ванса. Он совершенно не подходил ей – моложе на десять лет, часто угрюм и не в настроении, но этот человек-загадка был ей дорог. Там, на Алтарной горе, Лав открылась другим людям, почувствовала, что ее жизнь интересна не только ей одной. Ей и не мечталось об этом, и вот теперь в свои сорок Лав продолжила открывать для себя новые грани мира вокруг.

Первым делом обговорили, стоит ли Вансу переезжать в Аспен. Там он мог бы найти работу в отеле «Джером». В мае, когда ребенок появится на свет, они возвратятся в Нантакет. Этот план был по-своему привлекателен, но, как следует подумав, Лав поняла, что не хочет жить в Аспене.

– А нам обязательно уезжать? Ведь можем же мы остаться на Нантакете?

Ванс улыбнулся. Это было совсем непривычно – теперь он улыбался беспрерывно.

– Конечно.

Ванс подсуетился и выяснил, что дом, служивший зимней обителью Маку и Марибель, в предстоящем году будет пуст. Особняк на Сансет-Хилл, который некогда назывался дворцом, идеально им подойдет. Он буквально сошел со страниц путеводителя под названием «Винтажный Нантакет». Да, неровные шероховатые полы не идеальны для неловкой беременной женщины, зато там достаточно низких поверхностей и проемов, за которые можно держаться.

Итак, решено: они остаются. Поставлена последняя точка в упорном стремлении Лав к счастью. У нее будет ребенок, она влюблена в Ванса, да еще за последние пять месяцев успела искренне привязаться к этому острову.

В вестибюль вошла молодая пара в свитерах, перчатках и тяжелых прогулочных ботинках. Хендерсоны из пятнадцатого. Они разрумянились на холодке, и весь их вид свидетельствовал о полнейшем восторге.

– Мы гуляли по Стэнфорд-фарм, – похвасталась миссис Хендерсон, сероглазая женщина с густыми черными ресницами. – Здесь просто очаровательно, будто в сказке! В городе такие милые домики, магазины и ресторанчики. Диву даешься, какая красивая природа вокруг!

– Да, волшебный остров, – согласилась Лав.

К стойке подошел мистер Хендерсон. Одну руку он сунул в карман джинсов, в другой держал дымящийся кофе.