Элин Хильдебранд - Пляжный клуб

Каль Вест жил в Огайо. Само слово «Огайо» наводило на мысли о замкнутом круге. В воображении Терезы рисовалась лишь тусклая облицовка невзрачных домов. Чем, интересно, занимаются жители этого штата? Каль Вест работал в секретариате проректора Университета Огайо. Он был среднего роста, носил вязаный жилет и туфли на мягкой подошве. Его лицо напоминало треугольник: широкий лоб, узкий подбородок, плоские щеки. Трепещущий пук каштановых волос, приглаженных мокрой расческой, несколько оспинок на лице да карие глаза – внешность самая непримечательная.

Каль Вест приезжал на День Колумба и оставался на выходные уже в шестой или седьмой раз. Внимание Терезы он привлек случайно. Она зашла в его номер и поразилась: там царил безукоризненный порядок. Кровать была заправлена с безупречной симметрией, в ванной все сверкало. Поначалу Терезе даже показалось, что она попала в пустой номер, куда никто еще не заселился, однако в шкафу стоял чемодан, а на вешалках были аккуратно развешаны рубашки и брюки. Тереза наведалась к нему на следующий день, и на следующий… Номер был девственно чист. Можно было бы по привычке пройтись по ковру пылесосом, перестелить кровать, но необходимости в этом не было совершено никакой. Вот так, нежданно-негаданно, она встретила человека, который не уступал ей в опрятности.

Каль Вест часами просиживал возле камина с книгой. В один год он изучал Библию, в другой – Шекспира, в третий штудировал Пулицеровских лауреатов в хронологическом порядке. По вечерам Каль снимал очки для чтения, откидывался на спинку кресла-качалки и слушал музыку: Гайдн, Шуберт, Билли Холидей. Казалось, он ведет тихую, умиротворенную жизнь, и невзгоды обходят его стороной. Тереза ему даже завидовала. Наверное, думала она, Каль Вест – человек очень мудрый и однажды в чем-то сделал правильный выбор.

В этот год Каль Вест, как обычно, зашел в вестибюль, олицетворяя собой привычное спокойствие и невозмутимость. При себе у него был черный чемоданчик и портплед в тон. Тусклая жилетка в малиновый ромб и твидовый пиджак.

– Здравствуйте, Тереза, – приветствовал он. Душевно потряс ее руку, как всегда в дни приезда и отъезда. Ни больше, ни меньше.

– Здравствуйте, Каль, – ответила Тереза. – Будьте как дома.

Каль кивнул. Он все воспринимал чересчур серьезно.

– Спасибо.

– Как прошел год? – поинтересовалась Тереза.

– Нормально, отлично.

«Нормально, отлично» – так он отвечал всегда. Но теперь Терезе захотелось узнать о нем больше, ведь в жизни любого человека есть место бедам и горестям, напастям и невзгодам.

– Как с работой? – спросила она.

– Отлично, – последовал ответ.

– А чем вы занимаетесь? Я знаю, работаете в университете, но что именно вы там делаете?

– Сижу в кабинете проректора, разбираю жалобы.

– Ой, как интересно, – сказала Тереза. – А от кого?

– Профессора жалуются на нехватку средств, студенты – на профессоров.

– Вам часто доводится общаться со студентами? – предположила Тереза.

– Случается, – ответил Каль. Он так и держал в руках чемоданы, не решаясь их опустить. Ведь это значило бы, что придется прочно закрепиться на этом месте и углубиться в беседу, чего ему явно не хотелось. – Я работаю только с письменными жалобами. Если бы мне пришлось принимать еще и устные, то воцарился бы хаос.

Тереза улыбнулась, уставившись на его жилет.

– А женщины в вашей жизни есть, Каль?

– Нет, – отрезал он и, кивнув на стойку портье, добавил: – Я, наверное, пройду на регистрацию.

И рванул к стойке с запалом спортсмена на бейсбольном поле. Как будто это была вожделенная база, прибежище и укрытие. Тереза еще покрутилась у цветов, проверяя, у всех ли блестящие листья, не пересохла ли почва в горшках, между делом поглядывая на удивительного гостя, который замер у стойки. Вот если он женится, каково придется его жене? Как это – жить, когда все идет своим чередом, по плану, по расписанию? Никаких заминок и неожиданностей наподобие погибшего в утробе ребенка и утреннего открытия, что твоя дочь сбежала. Трудно себе представить. Она в свое время сделала выбор: Нантакет и отель, где все течет и все изменяется.

Тереза окликнула, пока гость не успел удалиться в номер:

– Каль!

Тот повернулся. На его лице промелькнула досада.

– Позвольте я вас провожу.

Он подождал ее, и они пошли вместе. Терезу вдруг посетила шальная мысль дойти с Калем до номера и попытаться его соблазнить. Хоть плачь – хоть смейся. Она засмеялась, иначе, бог свидетель, впору себя проклясть. Она ведь хорошо к нему относится, так что за дела? Откуда взялось навязчивое желание во что бы то ни стало его растормошить?

– А знаете, – вдруг сказала Тереза, пока они шли к дверям. – У меня тоже есть жалоба. Или, скорее, недовольство. Дочь сбежала из дома.

– Правда? – спросил Каль. – Сбежала из дома?

– Да, в Бразилию. К одному очень красивому мальчику.

Каль Вест всегда снимал номер двадцать, который находился через одну дверь от фойе. Пройти два шага – и тут же его терраса.

– Сочувствую, – произнес Каль.

– Да пустое, – бросила Тереза. – Мне просто хотелось узнать ваше мнение, из чистого любопытства. Вы же с молодежью работаете. Вот как вы себе представляете восемнадцатилетнего беглеца?

– У нас убегать не в порядке вещей, – ответил Каль. – Особенно в Огайо. Ребятам там нравится.

– То есть вы хотите сказать, что никто никогда не сбегал?

– Во всяком случае, мне ничего об этом не известно. – Прицелившись ключом в замок, он поспешно проговорил: – Я занимаюсь отметками, невкусной едой. Простите, в таких вопросах я не помощник.

– Ладно, я поняла. А представьте, если бы сбежала ваша дочь, единственное дитя. Взяла и уехала бы в другую страну, к какому-нибудь парнишке?

Каль нервно облизал губы и уставился себе под ноги. Вопросы его мучили, заставляли думать о том, что когда-нибудь может с ним случиться.

– Ну вообще-то у меня нет детей. И я совершенно не знаю, как поступил бы.

– А если бы были?

– Наверное, я был бы совсем другим человеком.

– Каль! – Голос Терезы звенел от злости, и она себе поражалась. Кричать на любимого гостя? На этого аккуратиста? Но уж очень хотелось услышать ответ. – Что мне делать? Как вы считаете?

– Понятия не имею. Вы задаете вопрос, на который у меня нет ответа.

Тереза коснулась его плеча.

– Знаете, Каль, – сказала она, – иногда мне для разнообразия хочется побыть вами.

Он кивнул:

– А мне – вами.

– Правда? – удивилась она.

– Конечно. – Каль приоткрыл дверь и прошел внутрь вместе с чемоданами. Оказавшись по другую сторону «баррикад», он повернулся к Терезе, будто собираясь прощаться. – Вы не побоялись рискнуть.

– Чем же?

– Самым сложным, что есть на свете. Взвалить на себя родительские невзгоды. Вы – мать. А кто я? Никто.