Райан Уинфилд - Мелодия Джейн

– Этот алмаз был добыт в Австралии, – сообщила старуха. – Почти три четверти века тому назад. Огранку и оправу делали в Париже.

Калеб взял коробочку у нее с руки и бережно вернул кольцо обратно. Потом перевернул коробочку и взглянул на дно.

– Не каждая вещь имеет цену, молодой человек, – покачала головой миссис Готорн. – Мой жених купил его за границей, когда служил на флоте. А когда вернулся, этим сюрпризом сделал мне предложение. Он был очень романтичный юноша. И стал мне отличным мужем. Он так и не признался, сколько за него выложил, но я-то знаю, что оно стоило ему всех его сбережений и половину наследства в придачу.

– Вы уверены, что хотите с ним расстаться? – спросил Калеб.

– После его кончины я вышла замуж во второй раз и с тех пор больше кольцо не носила. Было как-то неудобно. И потом, с возрастом пальцы у меня совсем высохли. Сомневаюсь, что оно теперь удержится даже на моем большом пальце.

– А может, вы лучше передадите его по наследству? Чтобы оно осталось в семье?

– Ха! – Миссис Готорн слегка качнулась назад в своем кресле. – Двоих своих детей я уже схоронила, а третий – неблагодарная скотина, которому так не терпится потратить мои денежки, что он готов всеми правдами и неправдами упечь меня в сумасшедший дом, не дожидаясь моей смерти. То-то будет ему сюрприз, когда он узнает, что я завещала все государству.

Калеб внимательно взглянул на кольцо в коробочке. Оно идеально подходило Джейн, и он откуда-то знал, что оно ей понравится: и филигранная оправа, и четкая огранка. Но камень был очень крупным, и Калеб отдавал себе отчет в том, что он должен был стоить немалых денег даже много лет назад.

– У меня нет денег заплатить вам, но я отработаю его стоимость, если вы позволите.

– Я предложила бы тебе забрать его бесплатно, – отозвалась старуха, – но мы с тобой слишком похожи, чтобы ты согласился его принять. Так что оно пока побудет у меня, а ты будешь приезжать и работать у меня, когда сможешь выкроить время, и я отдам его тебе, как только решу, что ты его заработал. – С этими словами старуха забрала у него коробочку и, захлопнув крышку, сунула обратно в карман кофты. – Ты, возможно, воображаешь, что я начинаю получать удовольствие от твоих визитов. Это так. Однако мне хотелось бы донести до тебя: это вовсе не значит, что я намерена затянуть с платежом. Я отдам тебе кольцо, когда ты его заработаешь, и ни днем позже. А теперь, с твоего позволения, мне нужно заняться моими стариковскими болячками. В подробности, прости уж, посвящать тебя не стану, незачем тебе пока про такое знать, и, надеюсь, потом тоже не придется.

Миссис Готорн медленно поднялась и зашаркала прочь, но у выхода из комнаты остановилась и оглянулась.

– Да, забыла сказать, у меня что-то труба в кухне под раковиной протекает, взглянул бы ты на нее, если разбираешься в этом деле и если у тебя останется время после того, как закончишь разбирать коробки. Мне, конечно, не так долго уже осталось небо коптить, но, пока я еще жива, мне не хотелось бы, чтобы у меня прогнил пол под ногами.

Когда Калеб вернулся, дверь гаража была открыта и внутри стояла машина Джейн. Он убрал на место велосипед и вошел в дом, но внутри было тихо, и двери обеих комнат были закрыты. Мать с дочерью разделяло нечто более существенное, нежели просто стены. Калеб хотел было постучаться к Джейн, но потом передумал и, взяв перчатки, отправился во двор, чтобы поработать, пока окончательно не стемнело. Едва он вышел из дома, как козел, лежавший на земле, немедленно поднялся и принялся щипать траву, как будто устыдившись того, что его застукали за праздным времяпрепровождением.

Ни Джейн, ни ее мать так и не показались в тот вечер из своих комнат, хотя до Калеба, который сидел в гостиной с бумагой и карандашом, пытаясь записать стихи к своей новой песне, из-за двери Джейн время от времени доносилось бормотание телевизора. На ужин Калеб соорудил себе пару бутербродов с арахисовым маслом и джемом и съел их на кухне в одиночестве, запивая стаканом молока. Когда он наконец выключил свет и растянулся на диване, то впервые заметил, что от тяжелой работы у него болит все тело. Впрочем, это была хорошая боль: она напоминала ему о том, что он все еще жив, и позволяла с чистой совестью закрыть глаза и наслаждаться покоем.

Калеб долго лежал, погруженный в зыбкую полудрему на границе между сном и явью, и мысли его блуждали, перескакивая от воспоминаний о прошлом к грезам о будущем. И в тех и в других неизменно фигурировала Джейн. Ему грезилось ее лицо и то, как она всегда закусывала нижнюю губу за мгновение до того, как кончить. Он вспоминал недоверие, смешанное с надеждой, всякий раз вспыхивавшее в ее глазах, когда он говорил ей, что любит ее. Ему хотелось повторять ей эти слова снова и снова. До конца его дней. Он попытался вообразить себе выражение ее лица, когда Джейн увидит кольцо и услышит заданный им вопрос.

Когда же, когда же?

Еще не сейчас, но он очень надеялся, что скоро.

Уже проваливаясь в сон, Калеб ощутил запах ее волос и вкус ее губ, и все это было так реалистично, что он зашевелился во сне, почти веря, что Джейн пришла к нему на диван. Если бы в комнате в это мгновение кто-то находился, он услышал бы, как с губ Калеба сорвалось ее имя.

Мать Джейн покачала головой.

– Надо же было умудриться довести эту несчастную розу до такого состояния, – обвинительным тоном бросила она. – Ее нужно хотя бы обреза́ть каждую зиму. Я же предупреждала, когда дарила ее тебе.

Джейн перехватила взгляд Калеба и многозначительно улыбнулась ему, как будто хотела сказать: «Вот видишь, ты наверняка уже сам пожалел, что не выкорчевал ее к чертовой матери».

Они пересекли двор, переступая с камешка на камешек – Калеб разложил их, чтобы не топтать только что засеянную лужайку. Джейн замыкала процессию, воображая, что они перескакивают с кочки на кочку в непролазном болоте, и жалея, что у нее никогда не хватит мужества столкнуть мать с камня, чтобы трясина поглотила ее на веки вечные.

Калеб остановился и указал на забор с северной стороны двора, где уже успел отгородить с помощью шпал прямоугольный участок.

– А тут будет огород.

– По-моему, разумнее было бы разбить его в противоположном конце двора. Там больше света, – заявила мать Джейн.

Калеб лишь пожал плечами.

– Прекрасное место, – сказала Джейн. – Спасибо, Калеб.

Он улыбнулся и повел их дальше.

– Тут я подготовил место под клумбу и проложил под землей электрический кабель в водонепроницаемом коробе, чтобы можно было подключить фонтан. Я видел в хозяйственном магазине несколько разных, так что можете выбрать.

– Терпеть не могу шум льющейся воды, – заявила мать Джейн.