Киран Крамер - Будь со мною нежен

– Где-то я видел такое платье, – заметил Харрисон. – Ну да, когда смотрел «Остин Пауэрс» или что-то вроде того.

– Один из любимых нарядов Хони, – с улыбкой отвечала Тру. – К счастью, такой фасон опять вошел в моду. Надеюсь, тебе нравится овсянка?

– Обожаю.

На деле он терпеть не мог овсянку.

– Пусть пока ты и лукавишь, твои вкусы наверняка изменятся, когда попробуешь овсянку моего приготовления.

Да, Тру не проведешь.

– Ты неплохо вжилась в образ главы семейства. И вероятно, очень этим гордишься.

– Не вижу смысла отрицать. – По мнению Кармелы, только Пенн Уэринг временами удавалось поколебать эту гордость. – Почему бы тебе не налить себе кофе? Уизи кормит цыплят во дворе, а Гейдж умчался на пробежку.

Харрисон с удовольствием принял ее предложение и наполнил чашку крепким горячим кофе, а Тру тем временем наполняла две пиалы овсянкой.

– Может, поедем вместе?

– Куда? – удивилась Тру.

– Решать насущные задачи.

– Не лучшая идея. – Открыв банку арахисового масла, она щедро сдобрила им каждую порцию каши. – У меня целый ворох забот, разбираться с которыми надо в Чарлстоне, а ты должен быть на стройке.

– Я проведу там не больше часа, а затем буду свободен как ветер. Могу покатать тебя по округе. Невесту положено холить и лелеять, разве нет? – И какой черт попутал Харрисона затронуть столь мучительную для него тему!

– Ты вроде бы не хотел светиться в городе. – Тру взяла свою кружку и сделала внушительный глоток. Что может быть прекраснее девушки, способной с такой уверенностью пить обжигающий кофе? Потянувшись к холодильнику, она достала немного свежей малины, ополоснула в дуршлаге и добавила в кашу.

– Садись. Завтрак готов.

Не рискнув ослушаться, Харрисон взял ложку.

– Настоящие мужчины не любят малину.

– Еще как любят.

– Ну тогда смотри, не проболтайся журналюгам.

Размешав овсянку, Харрисон осторожно отправил в рот первую ложку, и, пока жевал, Тру с беспокойством смотрела на него.

– Ты, случайно, не сладкоежка?

– Не дай бог. Я брутальный мужчина, который стоически отвергает сладкое.

Исключение он готов был сделать лишь для ее сладких губ. А еще для яблочного пирога.

Тру загорелась энтузиазмом.

– Значит, овсянка пришлась тебе по вкусу?

– Точно. – Теперь Харрисон уже не врал.

– А я ведь собиралась предложить тебе немного коричневого сахара, если хочешь…

– Нет, все идеально.

Включая и этот момент. Тихая задушевная беседа во время завтрака? Да еще с девушкой, которую так и хочется поцеловать? Нет, он не привык к подобным подаркам судьбы.

На минуту они затихли, молча наслаждаясь едой. Тру было издала легкий стон удовольствия, но тут же опомнилась, торопливо объяснив:

– Обожаю малину.

Господи, ее страстная натура проявлялась даже в таких пустяках…

– Я всегда храню в багажнике пакет с вещами для ночевки, – сказал Харрисон. – Но едва ли их хватит на все время нашего пребывания здесь. Придется взять из трейлера двухнедельный запас одежды и средств личной гигиены.

– А у Гейджа нельзя одолжить?

– Мы об одном Гейдже говорим? – удивленно приподнял брови Харрисон. – Он расхаживает в своей белой рубашке и джинсах со дня сотворения мира. Что до туалетных принадлежностей, то мне нужно все самое лучшее. Что возьмешь с испорченной звезды мировой величины? Заеду в «Бен Сильвер» – там точно есть все, что мне нужно.

– Да уж, ты и впрямь избалован. Прикупи заодно и одежды: будешь этаким классическим чарлстонским джентльменом.

– Наловчился делать деньги – гуляй на широкую ногу, – усмехнулся Харрисон, выскребая остатки каши из пиалы. – Правда, я до сих пор питаю маленькую слабость к «Гудвиллу» [18]– без него я бы не выжил в старших классах.

– Ты прошел немалый путь. – Тру облокотилась подбородком на ладонь.

– Как и ты.

Они столкнулись взглядами, задержав их друг на друге чуть дольше, чем следовало.

– Ну что ж… – Она встала из-за стола и принялась собирать грязную посуду.

– Помочь? Ты ведь не хочешь запачкать платье.

Направившись к мойке, Тру бросила посуду в заранее подготовленную мыльную воду.

– Обычно я надеваю фартук, но при тебе – ни за что.

– А в чем проблема? – Стоило ему приблизиться, как она стремглав отпрянула к раковине. Желание прильнуть к ее губам не покидало его. – Думаешь, я стал бы тебя поддразнивать? Современная женщина в бабушкином переднике и все такое?

Тру усмехнулась.

– У Хони всегда были очень симпатичные фартуки. Я постоянно их ношу. Они не только красивы, но и весьма функциональны. Понимаешь, о чем я? – Она развернулась к мойке и занялась посудой. – Но главное – хранят в себе частичку ее души. Голову заполняют сладкие воспоминания о том, как она готовила в этих передниках. Я понимаю, ты сейчас живешь в другом мире: холеные красотки, с которыми ты веселишься в Атланте, и на смертном одре не согласятся облачиться в фартук, – а здесь все по-домашнему. Слишком маленький городок.

Харрисон следил за движениями ее рук, которые завораживали своей грацией, скользил взглядом по спине.

– Я бы никогда не стал тебя высмеивать.

Любопытство одержало верх над страхом задеть ее чувства, и он спросил:

– Тебе удалось закончить Чапел-Хилл?

– Нет. – Она сполоснула намыленную ложку. – Я отучилась два семестра, а затем была вынуждена вернуться домой.

Черт. Харрисон искренне ей сочувствовал.

– Мне очень жаль. Ты ведь так мечтала туда попасть.

– Ерунда. – Покачав головой, Тру улыбнулась ему через плечо и добавила грустно, но твердо: – Я давно с этим смирилась. Одно время мне казалось, что отсутствие высшего образования равнозначно бесцельно прожитой жизни. – Очередной фамильный постулат Мейбенков, не имеющий ничего общего с правдой. – Хоть я вернуться к учебникам и не прочь. Сейчас вот положила глаз на Чарлстонский университет.

– Вот и замечательно! – обрадовался Харрисон, но тут же укорил себя: выглядело так, будто уровень образования Тру не соответствовал его уровню. Да только он и сам не мог похвастаться дипломом.

– А как насчет тебя? – Она вытащила заглушку в раковине и вытерла руки кухонным полотенцем. – Были ли какие-то значительные повороты в твоей судьбе в течение этих десяти лет? Кроме обрушившейся на тебя славы? Твой взлет был поистине молниеносным.

– Красивое определение: «молниеносным»… – Харрисон неумело спрятал смущение за довольной ухмылкой. Надо сказать, он до сих пор пребывал в легком шоке от свалившейся на него популярности.

– Но это правда.

Он торопливо отвел взгляд. Впервые близкий человек из давней, безвестной жизни Харрисона так высоко оценил его достижения. Как же приятно! Почему он так долго избегал возвращения сюда? Что пугало его в собственном прошлом?