Шерри Джонс - Четыре сестры-королевы

Жан де Жуанвиль робко пододвигает чашу для омовения пальцев.

– Хороший поступок, госпожа, – тихо говорит он, когда Маргарита моет руки. – Вы напомнили нам всем, кто истинная королева Франции.

– Если бы и король держал это в голове!

– Королю надо многое помнить. Возможно, следует ему время от времени подсказывать.

С другой стороны от нее Людовик просит чашу, чтобы помыть руки.

– Мессир Жан, вы всегда улыбаетесь? – Спросил человек, который сам в последнее время забыл, как это делается.

– Ваша Милость, у меня нет причины хмуриться. Но королева Маргарита усилила мою радость, разрешив служить ей как ее рыцарю. Вы когда-нибудь видели королеву красивее? А ее ум выше всяких сравнений. – Его взгляд ласкает ее, словно они любовники, вгоняя Маргариту в краску.

– Я слышал, вы изучаете теологию и философию, – говорит Людовик, не глядя на супругу. – Почему бы вам не приехать в Париж и не присоединиться к нашим дискуссиям? Мы приглашаем блестящих ученых из университета. Можете оставаться у нас сколько захотите.

Маргарита смотрит только в свое блюдо. Жан де Жуанвиль в Париже! Святая Дева ответила на ее молитвы. Пока Людовик с Жаном планируют его визит, она жадно терзает птицу зубами, ощутив внезапный приступ голода.

Бордо, 1242 год

Возраст – 19 лет

Ветер визжит в ушах, треплет паруса, коварно нападает на флотилию английского короля, поскольку с бурей не сразишься клинком и копьем. Корабль поднимается и падает вниз, словно плывет по брюху рыгающего морского чудовища. Генрих не может даже встать с постели. Его слуги с хлюпающей в глиняных горшках королевской блевотиной бегают к борту. Всех тошнит: и Ричарда Корнуоллского, и грозного Роджера Мортимера, барона Мортимерского, и дядю Питера, и Симона де Монфора, вновь вошедшего в доверие королю благодаря помощи Ричарду в Утремере. Грозные воины, готовые свергнуть короля Франции, поставлены на колени, когда еще не достигли берега.

Но этого не скажешь про Элеонору. Возможно, ее раздавшийся живот защищает от тошноты – впрочем, а как же граф Глостер, чья талия еще шире? Его страдальческие стоны чуть ли не перекрывают вой бури. Возможно, королеву защищает ребенок, которого она вынашивает. На койке она укачивает свое лоно и напевает колыбельную: «Баю-бай, баю-бай, баю-бай…»

Крики, проклятия. Сорвало главный парус. Элеонора выглядывает на палубу и смотрит, как матросы силятся снять его, хватаясь за все что могут. У нее за спиной кок надевает плотный плащ и протискивается мимо нее, спеша тоже сразиться с бурей. Он что-то быстро лопочет, указывая на небо. Элеонора почти не говорит по-английски и разбирает только слово «бог». Очевидно, это Господь послал бурю, и не одни моряки так думают. Даже Симон де Монфор упоминал об avertissement , предупреждении, когда над головой темными грудами собрались тучи.

Элеонора крестится. Может быть, эта буря и в самом деле предвещает беду? Завоевать Пуату будет трудно, тем более всего с тремя сотнями солдат. Но что им остается? Пуату по праву принадлежит Англии, и Ричард его граф. Что делать, если Бланка отдала Пуату своему сыну? Нужно отвоевывать, а иначе самонадеянная Белая Королева так же захватит и Гасконь. Этого не должно случиться. И Элеонора с Генрихом сошлись в том, что этого не произойдет. Гасконь принадлежит Эдуарду.

И все же три сотни – ничтожная сила. Генрих не мог собрать большего без введения нового налога, платить который бароны отказались. Англия, указали они, находится с Францией в состоянии длительного перемирия. Французский король его нарушил (или, скорее, его королева-мать), и все же бароны отказались оплачивать войну.

– Какую выгоду получит Англия от этих заморских предприятий? – насмешливо спрашивал влиятельный граф Глостер, не имевший владений за проливом и потому не видевший смысла там воевать.

До сих пор Элеонора соглашалась с ним. Но Бланку Кастильскую нужно остановить. Она не только все время унижала Маргариту, – вот chienne ! [38] – но теперь еще и угрожает будущему Эдуарда.

Генрих много раз объяснял баронам, почему Англии нужно Пуату. Королевство уже потеряло Нормандию, Анжу и Аквитанию – три территории на французском побережье. Без Пуату и Гаскони – где на континенте смогут причаливать английские корабли? Торговля будет затруднена. Англия ослабнет.

Но совет баронов не согласился заплатить ни единой марки.

– Чертовы бароны не видят дальше своего носа! – ругался потом Генрих у себя в покоях перед Элеонорой и Ричардом. – Как жаль, что я должен считаться с постановлениями болванов.

У французского короля таких забот нет. Без Великой хартии вольностей у него развязаны руки, и он правит своим королевством как хочет – или как хочет его мать. В результате страна расширяется, поглощая все вокруг, и становится самой мощной державой на материке.

– Если бы не слабость моего отца, это положение заняла бы Англия, – сетует Генрих.

Какую из слабостей он имеет в виду – король не поясняет: вожделение короля Иоанна к красавице Иза-белле Ангулемской, из-за чего он потерял территории во Франции, или его отказ воевать за эти земли?

Некоторые бароны называют эту войну женской.

– Они упрекают нашу мать, – говорит Генриху Ричард.

Теперь уже весь мир знает, как королева Бланка оскорбила Изабеллу во время пира в честь Альфонса. В ярости Изабелла поскакала в château [39], отведенный Альфонсом для нее и ее мужа, и устроила там пожар.

– Они обвиняют королеву Изабеллу? А не Бланку? – удивилась Элеонора.

Кто из баронов не отомстил бы за такое оскорбление, какое услышала Изабелла? Кто из них, как она, не стал бы сражаться за честь своего сына?

– Они говорят, что она обольстила нашего отца, обольстила графа Ла-Марша, а теперь обольщает тебя, Генрих.

Король багровеет:

– Хартия не хартия, но я не нуждаюсь в разрешении баронов, чтобы отправиться за море и забрать то, что принадлежит мне.

Он потрясает недавним письмом от Гуго Лузиньянского. Собрались многотысячные мятежные войска из жителей Пуату, Гаскони, Анжу и Аквитании. Плевать на малочисленность английских солдат: Генриху нужно лишь привезти денег. «Все стремятся служить тебе, теперь и после победы, – пишет он. – Мы не можем проиграть. Привези денег». Выполнить это, кажется, довольно просто для такого богатого королевства, как Англия. Потом Ричард подсчитывает. Корабли. Судовые команды. Лошади. Солдаты. Провизия. Оружие. Доспехи. Размещение. Взятки. Сумма потрясающая: сорок тысяч фунтов – вдвое больше, чем последние поступления в английскую казну от налогов.

– Без помощи баронов – как мы можем позволить себе поход? – спросила Элеонора. – Где мы найдем средства?