Шерри Джонс - Четыре сестры-королевы

– Возьму у евреев, – сказал Генрих, бросив на нее удивленный взгляд. – Где же еще?

Когда буря поутихла, Элеонора ложится, опустив одну руку на прыгающий живот – там, конечно, мальчик, – а другой схватившись за матрац, словно корабль все еще швыряют волны. Генрих хочет вернуть не только Пуату, но и все земли, потерянные его отцом. Для этого нужно завладеть французской короной. Если ему это удастся, что станет с Маргаритой? Защитит ли ее Генрих от ужасной, промозглой гасконской темницы? Это одна из причин, почему Элеонора отправилась в путь, несмотря на беременность и дурное предзнаменование. Вторая причина – Санча.

Брак Тулуза расторгнут – одно из последних решений папы Григория. Теперь он умер, и Тулуз требует Санчу. «Я ничего не могу сделать», – написала Маргарита. Не в ее власти воспрепятствовать этому браку, тем более когда в Риме нет папы, к которому можно было бы апеллировать. Единственная надежда для их сестры – Ричард Корнуоллский.

Однако Ричард два года отсутствовал. После вызволения французского войска из заключения в Утремере – в то время как французы захватывали его замок – он воспользовался новым статусом «героя», чтобы повысить свой авторитет в мире. Граф не только засвидетельствовал почтение папе Григорию в Риме, но и нанес визит императору Священной Римской империи на Сицилии, где его несколько месяцев развлекали сарацинские танцовщицы. Красота Санчи, некогда столь пленительная, поблекла в его памяти, но это можно исправить очень скоро.

Снова пинки ребенка, на этот раз сильнее. Он просится наружу. Нетерпеливый, как и его мать. Элеонора улыбается. Погоди немного, малыш. Ты играешь очень важную роль в моих замыслах, но ты должен появиться в решающий момент.

Если гасконские темницы известны своей суровостью, то тамошние жители еще беспощаднее и круче нравом. Пышный гасконский пейзаж, мягкий климат и извивающаяся река должны бы породить великодушный, жизнерадостный народ, как в Провансе, но здесь никто не улыбается. Даже слуги в замках встречают королевскую свиту поджатыми губами и косыми взглядами.

– Они обижены на вас, – говорит Симон. – Гасконцы не желают, чтобы ими правили из-за моря. Они хотят сами решать свою судьбу.

Сам из Франции, Симон знает Гасконь лучше, чем Генрих, который полагается на сенешалей, чтобы управлять этими землями.

– Глупости, – отрезает Генрих. – Все в руках Божьих.

А Бог отдал Гасконь Англии, которая собирается ее удержать. Когда принц Эдуард достигнет совершеннолетия, он станет здешним герцогом и будет получать доход от своего герцогства – что позволит ему содержать жену и семью, пока он не станет королем.

Знание Симоном французов стало одной из причин, почему Генрих взял его в свой поход. После бегства из Англии он жил в своем родовом поместье в Монфор-Ль’Амори под Парижем и подружился с королем Людовиком. К раздражению Генриха, на вопросы о секретах французского короля Симон лишь скромно опускает глаза:

– Разве он доверит их мне, вашему вассалу?

И делано пожимает плечами, из чего Элеонора заключает, что ответ на этот вопрос – «да».

После нескольких солнечных дней в Бордо, гасконской столице, буря и ее предзнаменования стерлись из памяти. Генрих и Ричард беспечно машут руками, отправляясь на войну, словно едут на прогулку. Они уверены в победе, а почему бы и нет? Практически вся Южная Франция ждет в Тайбуре, чтобы сражаться на его стороне. Королева Элеонора и Элеанора Монфор машут руками, а дети играют у их ног, ударяясь о мамин подбородок и уворачиваясь от цепких рук нянек. Генрих верхом, во всех своих регалиях, возглавляет процессию – он в камзоле и отороченной мехом мантии из яркого шелка, в золотой короне, с поднятым над головой мечом. Перед ним герольды дуют в трубы и дудки, гром барабанов на почти пустых улицах возвещает о его приближении. Если не считать нескольких зевак, недовольные граждане Бордо предпочли сегодня остаться дома.

– Надо полагать, чтобы поковырять в носу, – говорит Элеанора Монфор. Она глядит на гасконских слуг, но те делают вид, что не слышат. – У этих гасконцев никакого чувства юмора. Конечно, правда горька.

В приятной компании золовки Элеонора на мгновение забывает свои страхи за безопасность Генриха. Но ее не оставляет тревога за Санчу, которую Раймунд Тулузский уже дважды пытался похитить. Питающая такое же отвращение к этому браку, как и ее дочери, мама тянет время. «Мы не хотим посылать ее сейчас, – написала графиня Беатриса Тулузу. – Санча уже достигла взрослого возраста, но на самом деле она все еще ребенок». Но тому нет дела, готова она к замужеству или нет. Он жаждет добраться до ее необычной златовласой красоты и до ее предположительно плодовитого лона.

Когда воины исчезают за деревьями и звуки труб затихают, Элеонора ощущает плечом чье-то прикосновение.

– Наконец-то они ушли, – говорит дядя Питер, потирая руки. – Я отправляюсь в Прованс, дорогая, чтобы осуществить наш план. Положись на меня. Я был у Санчи всего два месяца назад. Ее красота стала еще ошеломительнее. Один взгляд на нее – и Ричард Корнуоллский будет просить ее руки.

Экс-ан-Прованс, 1243 год

Возраст – 15 лет

Небо такое голубое, что ей хочется нырнуть в него и плавать там. Сколько месяцев прошло с тех пор, как ей дозволили покидать châtеau ? Не то чтобы ей так не нравилось внутри. Она предпочитает свой чистый безопасный дом этой грязи, колючкам и насекомым – и странным мужчинам, затаившимся в ожидании, чтобы ее похитить. Впрочем, сегодня ей нужно выйти, так как убежал ее котенок, маленькая Пуавра. На кухне сказали, что ее отпустила Беатриса. Теперь бедная Пуавра потерялась, а Беатриса помочь не спешит.

– Это получилось случайно, – зло усмехнулась сестренка. – Она вышла за мной из двери, и я не смогла ее поймать.

Как врет! Сатана червем прополз в ее сердце. Сестра мучила киску с тех пор, как Санча получила ее в подарок от папы; «чтобы утешала тебя в твоем заключении», – сказал он. Она будет просить святых стереть зависть из души Беатрисы – но сначала нужно спасти Пуавру от опасностей дикой природы.

– Пуавра! – кричит Санча.

Вообще котята не отзываются на имена, но ее киска очень умная. Может быть, ее привлечет Санчин голос, ведь он ей хорошо знаком, так как хозяйка пела ей, читала, ворковала над ней.

– Иди ко мне, моя хорошая! Твоя мама беспокоится.

Ее маленькую киску мог схватить коршун (при этой мысли Санчины глаза наполняются слезами) или съесть кабан. Лес полон опасностей, и не только для котят. Какое-то движение в высокой траве на опушке ивовой рощи привлекает ее внимание. Она спешит туда, напевая: ее маленькая chou [40]спасена. Подбежав к рощице, Санча видит в траве свою киску, которая ловит кузнечиков. Смех Санчи подобен искрящемуся ручью, но Пуавра воды побаивается и бросается в заросли. Санча замирает на краю рощи. Père не велел ей удаляться от châtеau . В лесу живут злобные существа, волки и змеи, отвратительные кабаны.