Кэндис Кэмп - Коварство любви

– Вот и отлично, – заключил он, кивая. – Решено.

– Но…

– Мой агент обговорит все вопросы с вашим дворецким, – добавил Рошфор. – А теперь позвольте откланяться.

Возвращение в Лилльский особняк не было столь ужасным, как Калли воображала. Ее брат ни словом не обмолвился об инциденте, послужившем поводом их ссоры, и она тоже предпочла не вспоминать о нем, с радостью разговаривая на отвлеченные темы. Так как Сенклер предусмотрительно утаил от герцогини, что Каландра не ночевала дома этой ночью, девушке удалось счастливо избежать очередной порции нотаций от бабушки.

Герцогиня была несказанно удивлена услышать, что ее внуки нанесли леди Хостон столь ранний визит, и еще более поразилась, узнав о приглашении для Калли. Она пыталась протестовать, заявляя, что не может вообразить, с чего это Калли взбрело в голову оставаться в Лондоне в межсезонье. Но ее слова были всего лишь данью приличиям, потому что девушка заметила проблеск облегчения в глазах пожилой дамы. К концу дня герцогиня уже обдумывала возможность на несколько месяцев съездить в Бат навестить друзей, вместо того чтобы возвращаться в Маркасл с Рошфором.

Проследить за сбором вещей для Каландры оказалось делом совсем легким, потому что она точно знала, что нужно взять с собой. Как и предвидел Сенклер, Калли пожелала, чтобы ей прислали некоторые наряды из их загородного имения, так же как и ряд прочих вещей, список которых она составила для брата с просьбой передать их экономке в Маркасле. К вечеру того же дня девушка уже была готова ехать к Франческе.

Сенклер вызвался ее сопроводить, как Калли и ожидала, но надолго не задержался: он лишь поприветствовал леди Хостон, попрощался с сестрой и быстро переговорил с дворецким по поводу урегулирования денежного вопроса.

Вечер дамы провели в малой гостиной, строя планы на ближайшее будущее. Они сошлись во мнении, что прежде всего необходимо сходить за покупками. Как бы то ни было, нельзя же начинать новый сезон с прошлогодними нарядами! А если открывать сезон раньше, то и о туалетах следует позаботиться заранее.

На следующее утро они отправились на улицы Брутон и Кондьют, где располагались салоны лучших портних и модисток, и провели там большую часть дня. Домой вернулись усталые и закоченевшие на морозном воздухе, но очень довольные.

– Думаю, мы посетили всех модисток в городе! – воскликнула Калли, благодарно принимая чашечку горячего чая, которую расторопный дворецкий принес, едва они успели переступить порог.

– А если нет, то скоро точно это сделаем, – согласилась с ней Франческа. – Я так и не решила, какое платье хочу для вечерних выходов летом. Но, думаю, мы заказали хорошие наряды.

– Да, хотя мне очень жаль, что нельзя выбрать какой-нибудь иной цвет, кроме белого, – проворчала Каландра. – Мне бы так хотелось зеленое бальное платье или светло-розовое.

Франческа рассмеялась:

– Будьте благодарны, что белый цвет вам к лицу, он чудно гармонирует с вашими черными волосами и оттеняет нежную кожу. Вообразите только, как невыигрышен он для нас, блондинок. Мы в белом выглядим совершенно пресно.

Калли улыбнулась подруге:

– Убеждена, что ваша красота не поблекнет в любом наряде. Все знают, что вы остаетесь правящей королевой красоты со дня своего дебюта.

– Спасибо, дорогая, мне очень приятно слышать эти слова, хотя, пожалуй, я с ними не согласна. Как бы то ни было, я считаю, что голубая отделка на платье с лихвой компенсирует его белый цвет.

– Вы правы. – Калли вспомнила эскиз, по которому ей должны были сшить платье из сияющего белого атласа: верхняя юбка спускается на пену тюлевых оборок, каждая складочка украшена нежно-голубым бутончиком, голубой кушак подчеркивает высокую талию, а голубые ленты обрамляют пышные рукава. – А другое платье не менее изысканно украшено кружевом и жемчугом. Кроме того, разве могу я быть чем-то недовольной, когда хожу по магазинам с вами? Это гораздо лучше, чем с бабушкой, потому что она всегда настаивает на высоком вырезе горловины лифа.

– Ах, боже мой! – озабоченно воскликнула Франческа. – Не рассердится ли на меня теперь герцогиня? Не думаю, что вырез на ваших платьях такой уж низкий.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешила заверить ее Калли. – Все вокруг, даже юные девушки, едва начавшие выходить в свет, открывают грудь в гораздо большей степени, чем мне позволяет бабушка. Понятия не имею почему. Во времена ее молодости дамы носили еще более откровенные туалеты. Но даже бабушка не посмеет неодобрительно высказаться по поводу платья, которое выбрали вы. Она всегда говорила мне, что вы обладаете самым безупречным чувством стиля во всем высшем свете.

– Ее похвала дорогого стоит. Всем известно, что герцогиня Рошфор служит эталоном элегантности.

Некоторое время женщины с энтузиазмом обсуждали приобретенные ими по сходной цене модные вещицы: ленты, пуговицы, тесьму, а также шали от Графтона, мантильи и платья от лучших модисток. Фэнтон принес поднос с пирожными, сэндвичами и чаем с молоком, и они принялись перекусывать, не прерывая начатый разговор.

Трапезу и обсуждение покупок дамы закончили одновременно, и Франческа, поставив чашку на столик, сказала:

– Если вы устали и не хотите никуда идти, только скажите мне, но я подумала, что нам нужно немедленно приступить к осуществлению нашего плана. Начать лучше всего с посещения театра.

– Я чувствую себя вполне отдохнувшей, – заверила подругу Калли. Ее темные глаза светились неподдельным интересом. – Звучит заманчиво.

– Хорошо. Тогда мне следует послать записку сэру Люсьену, чтобы он сопровождал нас, – произнесла Франческа, присаживаясь к маленькому бюро, чтобы написать несколько фраз своему другу. – Я считаю, что театр – отличное место для проведения разведки. Посмотрим, будут ли там холостяки, заслуживающие внимания. И несомненно, нам нужно составить список требований к кандидатам вам в мужья.

– Я непривередлива, правда, – уверила Калли. – Ему вовсе не нужно быть богатым или происходить из знатной семьи. Бабушка неустанно твердит, что я удручающее эгалитарна. – Она вздохнула. – Однако я полагаю, у мужчины должно быть хоть небольшое состояние и какой-то титул, чтобы я была уверена, что он женится на мне ради меня самой, а не ради моих денег или происхождения.

– Что скажете насчет внешности?