Жозефен Пеладан - Любопытная

Эти слова танцовщица произнесла шепотом, не двигаясь, и Поль догадалась, что, несмотря на кажущуюся помпезность этого места, за всеми этими ухаживаниями скрывались грубость и унижение.

– Наконец-то! – воскликнул Кеан, увидев вновь прибывшего элегантного красавца. – Вот и Ромилли! Позволь представить тебе графа Ладисласа Нороски и мсье Небо́, сегодня мы едем на поздний ужин. Полагаю, вы приедете в сопровождении Порпораты?

– Да, – ответил виконт. – А кто остальные гости? Плелан здесь, Бланш – в ложе Блоби с Женнетоном. Недостает еще двух женщин – если желаете, мне не составит труда их найти.

– Я буду рад.

– Где мы встретимся?

– В «Мезон д’Ор», в половине второго.

Среди собравшихся возникло волнение – несколько человек произнесли женское имя:

– Порпората [19] !

Казалось, это был сценический псевдоним – столь к лицу это имя было восхитительной итальянке – по-королевски ослепительной Форнарине, воспламенявшей парижскую публику своим страстным и упоительным танцем.

Постановщик спектакля позвал танцовщиц на сцену, и Порпората осталась одна, увлекая за собой шлейф черного платья. Ромилли представил ей Небо́ и псевдо-графа Нороски. Она посмотрела на переодетую Поль долгим взглядом:

– Я принимаю ваше приглашение, мсье Кеан, – ответила она и оставила их.

Зал танцовщиц опустел, и, избегая встречи с герцогом Кидофф, Кеан увлек их за сцену Пол за кулисами был неровный, едва позволяя удерживать равновесие. Уродливые шасси на самом виду, пятна грима вместо женских лиц, свист рабочего сцены и ругань уборщика являли собой мастерскую обмана – все эти жившие притворством люди заставляли трепетать сердца двадцатилетних зрителей. Поль предстояло расстаться с иллюзиями об оборотной стороне жизни театра.

– Нам пора отправляться в «Мезон д’Ор», господа, – сказал Кеан. – Позвольте предложить вам закурить в ожидании остальных приглашенных. Порпората бросила на вас горячий взгляд, дорогой граф: она придет ради вас, и я похлопочу, чтобы вы не сидели рядом. Не поощряйте ее – она способна надругаться над мужчиной, и не отталкивайте ее – она мстит тому, кто ее отверг.

– Стало быть, Порпората – максималистка? Любовь или смерть, будь моим или я задушу тебя? Что связывает ее с Ромилли? – спросил Небо́.

– Крепчайшая связь – постель и деньги. У Порпораты – никто не знает, откуда – несколько миллионов франков; она сама назначает свою цену и оплачивает услуги сутенера, коим и является Ромилли. Он много раз дрался за нее – всегда на пистолетах – и всегда убивал.

– «Большой Круг» принимает такого человека? – воскликнула Поль.

– Дорогой граф, в свете лишь догадываются о том, в чем я убежден. Молодой красавец, принадлежащий к древнему знатному роду – старый замок, залитый солнцем Франции – блистает умом и живет на широкую ногу. Проигрывая в карты, он всякий раз платит и неизменно стреляется на пистолетах. Но едва пригласив его на ужин, вы не станете спрашивать, на какие средства он живет. Он весьма ловок – немало таких, кто должен ему большую сумму денег: среди них – Женнетон и Плелан, они – неизменные свидетели на его дуэлях. Женнетон бессилен как мужчина, но ему повезло встретить очаровательную женщину, называющую себя мисс Блоби (это не ее настоящее имя). Узнав о его мужской несостоятельности, она воскликнула: «Это тот, кто мне нужен!» Будь у меня побольше времени, я бы пересказал вам страничку из «Парижан в провинции»116: мисс Блоби смогла прожить три года в деревне, ни разу не заскучав и не наскучив своему любовнику (последнего теперь нет в живых) – столь велика сила ее ума!

Официанты «Мезон д’Ор», привычные к щедрым чаевым, встретили их с почтительным радушием.

– Альфонс, свободен ли стол номер 7?

– Да, господин виконт.

– Тогда принеси лампы и двенадцать приборов.

Заведение, знаменитое своими оргиями, не произвело на Поль впечатления: просторный зал был целиком оббит красной тканью, а тонувшие в полумраке зеркала делали его похожим на огромную ложу. Когда зажглись лампы, Поль заметила у самого подножия стены широкий диван. Кеан угадал направление ее мыслей:

– Любопытно, что пружины этой огромной софы сломаны лишь в одном месте, – сообщил он, нажав ладонью в определенном месте – от его движения образовалась глубокая впадина. – Быть может, Меродак или мсье Небо́ объяснят вам этот необычный факт.

Поль покраснела под гримом.

– Вы увидите, – продолжал Кеан, – как самая влюбленная пара станет утолять страсть именно здесь.

– Неужели здесь предаются любовным утехам одновременно несколько пар?

Она вздрогнула от отвращения.

– А вы думали, что на десерт подают исключительно пирожные? Вы истинный житель Востока! Прошу меня извинить – я должен составить меню.

– Альфонс, не забудь принести тридцать бутылок шампанского… Позволю себе представить вам героев нашего века. Плелан – это Растиньяк, повстречавший на своем пути не госпожу де Нусинген, но Клемане – порядочную девушку, и теперь ждет, когда лысеющий случай пощекочет его своей единственной прядью волос. Женнетон и Блоби воплощают любовь с первого взгляда, добропорядочную пару в лучших традициях провинциальных нравов.

– Господин виконт, старуха Ортанс спрашивает мсье Кеана и его друзей. При всем уважении к господину виконту, я бы посоветовал принять старуху Ортанс – она привела с собой двух девушек в белом, настоящих воспитанниц пансиона!

– Вообразите себе! – Кеан обратился к Поль. – Старуха Ортанс, как выражается Альфонс, была едва ли не самой желанной гостьей на ужинах времен Империи. Она до сих пор не может решиться отказаться от поздних ужинов – говорит, что оргии пробуждают ее аппетит. Ей, по меньшей мере, шестьдесят восемь, но без ее дерзких затей не обходится ни один праздник. Она более не выходит в свет, живет неподалеку от Люксембургского сада безбедной жизнью вдовы и пользуется содействием стесненных в средствах и не обремененных щепетильностью семей, доверяющих ей своих дочерей – в целом порядочных и непременно привлекательных девушек. В зависимости от нравственности родителей она обещает им замужество или полезные знакомства для их дочери – либо, получая ренту, платит за услуги юной девственницы наличными. Никто не упрекнет ее в сутенерстве, но никто не станет и отказываться! Альфонс, пригласи мадам Ортанс войти!

Огромная старая женщина, казалось, закрыла своим телом дверной проем.

– Добрый вечер, господа! Я привела двух чудесных девушек, а вы заставили меня ждать в передней. Вы не заслуживаете того, чтобы я осталась на ужин, но мне недостает смелости уйти.

Она прикрыла глаза, словно ослепленная золотыми печатями тридцати бутылей шампанского, выстроившихся в ряд.