Люси Кинг - Любовная связь напоказ

И тут Дана осенило, он едва не задохнулся. А если вдуматься? Не начались ли уже эти самые кошмарики? Он ведь потерял женщину, от которой был без ума. Так может ли быть что-то хуже? Вряд ли. Он что, слетел с катушек? Что он навыдумывал? Разве он приблизился к роковой черте криминала, которую едва не переступил в прошлый раз? Ничего подобного. Может, внутри у него все бурлило, но он оставался самим собой. Страшно переживал, впервые в своей жизни, зашелся от гнева, но не оскорблял полицейских, не напился до потери человеческого облика. Потому что не был так безрассуден и опрометчив, и ему было уже не двадцать пять лет, и его не пытались смешать с грязью.

На сей раз было ранено его сердце, и теперь боль от утраты Зои становилась все сильнее.

«Так что же я, черт возьми, натворил?» – спрашивал себя Дан, а его сердце бешено заколотилось от понимания того, как сильно он ее любил и как хотел быть с ней вместе. Зоя была самой большой удачей его жизни, и он так бездарно ее потерял. Он стоял в номере отеля, холодея и цепенея от мысли, что сам ей не поверил, что упивался своей праведной яростью, которая на самом деле была нечестной, абсолютно идиотской и неправомерной.

Он что, совсем лишился рассудка?

Она же признала свою вину и ни на кого не пеняла. Прямо и честно сказала о своих ошибках. Это самая мужественная женщина, которую он знал и когда-либо узнает.

Она не обязана была идти с ним на эту свадьбу, но пошла. Отбросила свои тревоги, сидела там одиноко, ни о ком, кроме него, не думала. На такой свадьбе – с четырьмястами гостями, с его матерью – Натали устроила бы настоящее светопреставление. Но Зоя вела себя достойно.

У нее есть смелость, и побольше, чем у него самого. Есть решимость добиваться того, чего она хочет, а при неудачах делать правильные выводы.

А чем отличился он? Все пустил на самотек. Терял выдержку и впадал в уныние. Пытался ли держать себя в руках, сохранять самообладание? Да ничего подобного.

Есть ли теперь время исправить положение? Сказать о своих чувствах к ней и вымолить еще один шанс? Если есть, то почему он здесь сидит, даже не зная, где она и что с ней?

Вскочив и схватив ключи, бумажник и мобильник, Дан стиснул зубы и надел пальто, потому что, кажется, не одна Зоя то и дело совершала ошибки.

Праздновать Новый год к Селии она отправилась вовсе не с надеждой увидеть там Дана. Во всяком случае, сама себя в этом убеждала, отдав пальто гардеробщику и пряча в сумочку визитку, которую получила в обмен на свою. Совсем не потому. Просто у Лили появились свои планы, а ей не хотелось последний вечер года торчать дома в одиночестве. Вот и все.

Она, безусловно, не хотела его видеть. И не соврала, что не нуждается в нем. Не нуждается. За последние две недели она многое переосмыслила. Разумеется, он помог ей раскрыться, но это в конце концов произошло бы и без его содействия, потому что задолго до знакомства с ним она сама решила изменить свою жизнь.

И она не скучала по нему. Даже почти не думала о нем в последние полмесяца. Не имела для этого ни времени, ни желания. Работала как проклятая и вспомнила о нем, лишь когда с ней связался журналист, желающий узнать о продолжении их романа, готовый встретиться или поговорить по телефону, но она сразу его отшила: «Без комментариев» – и лишь напомнила себе, как по-свински Дан себя повел.

И теперь Зоя, расправив плечи и подняв голову, шла к темно-багровой шторе, отделяющей вестибюль от ночного клуба. Нет, думалось ей, она совсем не соскучилась по этому упрямому, мнительному тупице. И правильно, что старалась с ним не встречаться. Старалась. И дальше надо стараться, когда стихнут ее обиды. Ждать осталось недолго, потому что она сыта всем по горло, и им тоже. И пришла сюда, чтобы это доказать.

Она отодвинула штору и проскользнула в клуб. Шум оглушил ее, как взлетающая ракета, добавив ей решительности и подняв настроение. Скоро начнется Новый год, твердо сказала она себе. И новая жизнь. Ее новая жизнь. И она собирается со вкусом это отметить.

Какого черта здесь делает Зоя?

Дан с удивлением увидел ее в дымном полумраке битком набитого пульсирующего бара. Он понятия не имел, в каком она состоянии после того, как он по глупости убрал ее из своей жизни, но такого не ожидал. Если бы она каким-то образом сюда попала, то жалась бы к стенке, мусоля пальцами бокал коктейля, скромно наблюдала за происходящим и, скорее всего, подумывала сбежать домой еще до полуночи, если только это никому не покажется невежливым.

Но она вела себя совершенно по-другому. Не жалась к стенке, не наблюдала скромно за происходящим и явно не собиралась никуда уходить. На ней был черный топ с воротником хомутиком, черные брюки в обтяжку, и она танцевала так раскрепощенно, как он не мог от нее ожидать. И никогда такой ее раскованности не видел. Она положила ладони себе на волосы, тело ее чувственно изгибалось в такт музыке, и, черт возьми, крутилась как волчок.

Выглядела она потрясающе. Экстравагантно. Чарующе. Его сердце замерло от умиления, восхищения, желания и целой гаммы других чувств, которые он не успел определить, потому что она приблизилась к глазевшему на нее парню, одарила его кокетливой улыбкой, и Дану все это совсем не понравилось.

Она явно не сохла по нему так, как он по ней, решил Дан. У него заныло под ложечкой, он изо всех сил старался не скрипеть зубами. В ней не было ни следа усталости или затравленности. Она держалась уверенно, заходилась в танцевальном экстазе, словно в лучшие минуты своей жизни, явно о нем не вспоминая, будто ни его самого, ни их близости никогда не было и в помине.

От этих мыслей у Дана заныло сердце, комок застрял в горле. Боже, наверное, он опоздал. Или она и прежде его не любила. Судя по тому, как она с ним обошлась, и по ее нашептываниям в последнюю их ночь вместе, его предположения – и тем более самонадеянность – не имели под собой никаких оснований.

От самой мысли об этом он едва не опустился на колени и лишь усилием воли остался стоять на ногах, потому что пришел сюда не терпеть неудачи. А пришел, чтобы ее вернуть.

Она начала танцевать с мужчиной, обольстительно ему улыбалась, они обнимались, и у Дана в глазах потемнело от ревности.

Ладно, хватит. Он сыт всем этим по горло. Если еще не поздно и он правильно решил все исправить – а иначе его ждал полный жизненный крах, – настало время действовать и расставить все точки над «i».

Проклятие, ничего не получается, думала Зоя, обливаясь потом. Она танцевала так, что сердце едва не выпрыгивало из груди, и все без толку. Потому что не могла, как ни старалась, вычеркнуть Дана из памяти.

Все ее гордые заявления последних двух недель оказались на поверку пустым звуком. Потому что сердце ее было разбито, она безмерно страдала, а праздничное веселье вокруг только усиливало ее мучения. Она пришла сюда не потому, что не хотела провести последний вечер в году в одиночестве. Она пришла, чтобы увидеть его и показать, как отлично себя чувствует, как мало ее беспокоит его равнодушие.