Стефани Лоуренс - Великосветская дама

– Просто это так неожиданно. Я и не думала, что она может решиться на что-то подобное.

Придвинув стул, Доминик сел напротив сестры, напоминая себе, что, попытайся он вытянуть сведения из Беллы силой, это лишь отсрочит их получение. Уж лучше позволить ей рассказывать так, как ей хочется. С облегчением наблюдая за тем, как на щеки сестры возвращается румянец, Доминик решил, что жизни Джорджианы не угрожает опасность, и начал с вполне нейтрального вопроса:

– Что произошло?

– Я сама ни о чем не знала, пока не спустилась вниз полчаса назад. Вчера вечером мы были у Рэнли – сколько же там собралось народу! Из-за духоты я быстро устала, поэтому сегодня проспала дольше обычного. – Открыв ридикюль, Белла покопалась в его содержимом. – Вот это я нашла на накрытом к завтраку столе.

Доминик принял из ее рук листок бумаги и разгладил его. Пробежав глазами написанное, он крепко сжал челюсти. Джорджиану Хартли давно пора урезонить. В записке она легкомысленно сообщала Белле, что решила справиться у нынешних арендаторов городского дома своего отца касательно пропавших картин. Узнав, что этот дом расположен на Джермин-стрит, девушка вознамерилась съездить туда лично, посчитав, что это не займет много времени.

– Джорджиана сказала мне, что, давая мистеру Уитуорту распоряжения касательно продажи Хартли-Плейс, вспомнила и о лондонском доме. Джонсон уверяет, что она получила письмо сегодня утром.

– Джермин-стрит! – воскликнул Доминик, вскакивая со стула и начиная в возбуждении расхаживать по комнате, так как не мог усидеть на месте. В его голове крутилась фраза «Неужели она не могла придумать ничего другого?», но вслух он ее произносить не стал, и без того зная ответ. Временами Джорджиана Хартли поступала чрезмерно порывисто, что не шло ей на благо. Вот уже лет десять или больше, как за Джермин-стрит закрепилась репутация улицы, на которой охотно селятся состоятельные светские холостяки, подавляющее большинство которых являются самыми опасными распутниками и негодяями во всей Англии. Доминик снова посмотрел в встревоженное лицо Беллы. – А номер дома тебе известен?

Белла покраснела. С повышенным вниманием принявшись снова изучать содержимое своего ридикюля, она призналась:

– Принимая во внимание обстоятельства, я сочла необходимым попытаться найти письмо от адвокатов. Оно лежало у Джорджианы на комоде. – С этими словами она протянула брату простой белый конверт.

Доминик схватил его с чувством огромного облегчения.

– Хорошая девочка. – Он погрузился в чтение письма от адвокатов. – Семнадцать. Кто проживает в доме номер семнадцать по Джермин-стрит?

Белла покачала головой, не сводя глаз с лица брата, который перебирал в голове своих знакомых. Внезапно его лицо изменилось.

– Боже всемогущий!

Белла побледнела.

– Кто же там живет? – встревоженно спросила она.

– Гарри Эджкомб.

– Святые небеса. – Белла не сводила больших голубых глаз с лица Доминика. Видя охватившие его эмоции, она вдруг засомневалась в правильности своего решения. Возможно, вместо того чтобы бежать к брату, ей следовало сообщить обо всем Артуру?

Доминик бросился к двери.

– Жди здесь моего возвращения.

Не на шутку встревожившись, Белла привстала с дивана.

– Может, мне тоже нужно пойти?

Взявшись за дверную ручку, Доминик полуобернулся и сказал:

– Будет лучше, если мы не станем поднимать шум. Я привезу ее сюда.

Сделав это мрачное обещание, он ушел. Белле не оставалось ничего иного, кроме как сесть обратно на диван.

Доминик не стал дожидаться, когда подготовят его экипаж, а поймал наемный, это позволило ему сохранить анонимность, что невозможно было бы сделать, если бы он приехал в своей карете с ливрейным лакеем. Выйдя перед домом номер семнадцать по Джермин-стрит, Доминик велел кучеру ждать и, быстро поднявшись по трем ступеням крыльца, забарабанил в полированную дубовую дверь. Если Гарри зашел слишком далеко, пусть пеняет на себя.

Дверь открыл камердинер весьма презентабельного вида. Узнав виконта, он вежливо улыбнулся:

– Боюсь, его светлость в настоящий момент занят, милорд.

– Знаю. Я как раз и хочу освободить его от этого занятия.

С этими словами Доминик решительно отодвинул в сторону изумленного слугу и вошел, закрыв за собой дверь. Обведя взглядом холл, он заметил Крукшэнк, сидящую в тени на стуле с жесткой спинкой. При виде его она удивленно вскочила с места.

– Где ваша хозяйка?

Приученная должным образом вести себя в присутствии аристократов, Крукшэнк сделала реверанс.

– В гостиной, милорд, – сообщила она, кивнув в сторону двери.

Стянув с рук перчатки и передав их вместе с тростью изумленному слуге лорда Эджкомба, Доминик снова обратился к Крукшэнк:

– Предлагаю вам отправиться обратно в Уинсмер-Хаус. Я отвезу вашу хозяйку на встречу с леди Уинсмер. Думаю, домой они вернутся несколько часов спустя. Если лорд Уинсмер о чем-нибудь спросит, отвечайте, что обе дамы со мной.

Крукшэнк посмотрела своими блеклыми голубыми глазами в ярко-голубые глаза Доминика и, поколебавшись мгновение, еще раз присела в реверансе.

– Хорошо, милорд.

Камердинер лорда Эджкомба отправился провожать горничную, а Доминик подошел к двери гостиной и после минутного колебания открыл ее.

Представшая его взгляду сцена могла бы весьма его позабавить, если бы он не был столь зол. Джорджиана сидела в кресле у камина и со свойственным ей вниманием слушала одну из историй Гарри. Тот стоял, облокотившись о каминную полку, небрежно одетый в зеленый домашний халат. Его поза была тщательно выверена и призвана впечатлить аудиторию, уверив в его самонадеянности. Доминик усмехнулся против воли. Дверь за ним закрылась с громким стуком, заставившим и Джорджиану, и Гарри повернуть головы в его сторону. Хотя Доминик не сводил глаз с Джорджианы, он заметил промелькнувшее на лице Гарри облегчение. Немедленно избавившись от самого страшного своего опасения, Доминик пристально всмотрелся в ореховые глаза Джорджианы. Как обычно, они светились предельным простодушием. Под его взглядом девушка восхитительно покраснела и смущенно потупилась.

Мысленно Доминик улыбнулся. Он понял, что она испытывает неловкость из-за чувства вины, что оказалась в таких компрометирующих обстоятельствах. Нет-нет, именно он сам, а не Гарри явился причиной румянца на ее щечках. Этот факт частично компенсировал ему переживания последних десяти минут.

Гарри, с интересом наблюдающий за реакцией Джорджианы, оттолкнулся от каминной полки и тоже улыбнулся.

– А, Доминик. Я-то гадал, через сколько минут ты прибудешь.

Доминик пожал Гарри руку, засвидетельствовав тем самым свое приветствие и понимание скрытого в его словах подтекста. Джорджиана поспешно встала: