Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 1

О, скольких – увы! – ахейцев сразили копья
И каменный град!..
О, скольких ахейцев!..
Печальный Аид их тени объял;
В сирых остались домах жены; им косы
Отрезал булат златые
В сирых чертогах… Их много сгубил и пловец одинокий;
Там, на Евбее, огни он
Зажег, чтоб о скрытые скалы
Лодки разбило.
Их обмануло светило вдали… И Малея берет
Жестокую дань, когда
Провозил роковую добычу
Царь Менелай, – тот призрак, из облака слитый
Геры искусством…

Бог, или случай, иль демон,
Но как глубоко ни спускайся,
Силясь постичь смертных природу ты,
Видишь ты только, что боги
Туда и сюда нами мечут.
Тут утонул ты, а вынырнул там,
И судьба над расчетом глумится.
Ты, о Зевса дитя, – в объятия Леды
Птицей затем ли, скажи нам, спускался Кронид,
Чтобы по эллинской шири потом
Зевсовой дочери имя носилось
С кличкой изменницы низкой,
Безбожной?.. Я даже не знаю,
Можно ли верить божественной сказке,
Что некогда людям правдой казалась.

Смертные, это безумье,
Что острой лишь медью копейной
Доблесть добыть сердцем горите вы…
Или предела страданьям
Не будет для смертного рода?
Если кровавым лишь боем решать
Споры будем, они не умолкнут
Меж людьми никогда. За что Приамиды,
Эту покинув юдоль, в поддонное царство сошли?
Разве нельзя было спор разрешить
Твой, о Елена, словами? Зачем же
Пламенным стрелам, скажи нам,
Было летать, как перунам, вонзаясь
В старые башни Пергама?
И жизнь тебе к горю горе приносит.

Привет тебе, отцовский гроб! Тебя
Я схоронил, Протей, у входа, чтобы
Приветствовать почаще. Всякий раз,
Как покидаю дом или готовлюсь
Войти в него, молюсь тебе, отец!

Приспешники, ведите по местам
Собак, а в доме царском нашем сети
Развесьте.

О, я слов не нахожу
Себе в укор! Не мы ль караем смертью
Бессовестных? И что же? Вот опять
Ахеец объявился: видно, стражу
Он обманул. Лазутчик; а не то
На выручку Елене. Ну попался б,
И не уйдет от смерти он.

Ба… Ба…
Да дело-то уж сладилось, пожалуй:
На ступенях и след простыл. И дочь
Тиндарова уж далеко отсюда…

Гей вы! Запоры прочь, из стойла вон
Коней, готовьте колесницы, слуги!
Или трудов нам жалко, чтоб не дать
Желанной птичке выпорхнуть?.. Постойте:
Да вот она… добыча… не ушла,
Вот из дворца выходит.

Гей, Елена!
А где ж твой пеплос белый и зачем
Ты в черное оделась? Что ж чела
Не кроется уж образ благородный
Венцом косы и свежею росой
Орошены ланиты? Сновиденье
Тебя смутило ночью иль молва
С далекого Еврота прилетела?

О господин… О да, мой господин!
Елены нет. Одно воспоминанье
Перед тобой встает, Феоклимен.

Тебя постигло горе? Но какое ж?

О, Менелай… о, ужас… звука нет
У голоса… чтобы сказать… он умер…

Не радостна мне весть твоя, хоть счастье
Она мне предвещает; но откуда
Узнала ты об этом? От сестры?

Да… только есть еще свидетель смерти.

А, он пришел? И с достоверной вестью?

Да, он пришел. И пусть туда уходит,
Куда… уйти ему желаю я.

Кто ж он? И где? Хочу узнать яснее.

Да вот он сам: дрожит, к могиле жмется.

О, Аполлон! Как жалко он одет!

Да… так же жалко, мнится, как и муж мой.

Но кто он? И откуда к нам явился?

Из греков он, ахеец, с мужем плавал.

А смертью взят какой же Менелай?

Печальней нет… во влажной бездне моря…

А по каким носился он волнам?

Ливийские его разбили скалы.

А этот… спутник… как же уцелел?

Трус иногда счастливее отважных.

А где ж он спасся средь обломков судна?

Там, где бы лучше сам погиб – не муж мой!

Погиб – твой муж. А он на чем доплыл?

Нашли его и подняли пловцы.

А где злой дух, тебя сменивший в Трое?

Про призрак говоришь ты? Он растаял.

О, Троя! О, Приам! Погибли даром!

О, их несчастье и меня коснулось!

Что ж царь? Зарыт? Иль так и брошен он?

Он брошен так… о, муки горше мук!

Вот отчего не стало длинных кос…

Здесь или там, в пучине, он мне дорог.

По мертвом ли то плачешь ты? Смотри!

Иль обмануть сестру твою возможно?

Конечно нет. Ну что ж? Гробницу бросишь?

О, не глумись! Хоть мертвых пощади!

Ты мертвому верна, меня ж бежишь!..

Да нет же, я на брак с тобой готова.