Дэвид Льюис - Дитя мое

Затем она решила украсить квартиру любимыми цитатами для поднятия настроения. На стене спальни Келли повесила наведенные краской на холсте по трафарету слова из Писания: «По вере твоей да воздастся тебе!» В гостиной она повесила еще два высказывания: «Не бойся, а верь» и свое любимое: «Вот, Он убивает меня, но я буду надеяться; я желал бы только отстоять пути мои пред лицем Его!» [39]

– Слишком мрачное высказывание, – заметила на это Мелоди, но Келли ей объяснила:

– Это значит, что ты веришь даже тогда, когда не надеешься, что Господь ответит на твои молитвы. Иов говорит, что Бог может позволить ему умереть, но это неважно. Он не утратит своей веры.

Мелоди пожала плечами.

– Вот и хорошо. Они неплохо смотрятся на стенах.

У окна, из которого был виден красивый клен, Келли повесила последнюю цитату: «Если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас» [40].

Келли считала, что объем веры не важен, главное – жива ли твоя вера, подобно зерну, либо нет. А еще твоя вера несет в себе плод, если похоронить ее глубоко в себе, но не умертвить. «Я похоронила свою веру глубоко в земле, и однажды на этом месте вырастет могучее дерево», – подумала она.

Келли нравилась ее новая работа почти так же, как новая квартира, в которой она сейчас делала подобие ремонта. Она любила иметь дело с цифрами, работать с клиентами, открывать новые счета, перечислять деньги и переносить с места на место бумажки. Особенно Келли нравилось отвечать на телефонные звонки, добиваясь от клиентов признательности и симпатии. Единственным недостатком был долгий рабочий день, иногда до десяти часов. Впрочем, первый чек с зарплатой оказался щедрой компенсацией за все неудобства.

Келли уже набрала семь фунтов веса, а ночной сон иногда длился до восьми часов. Теперь, взглянув в зеркало, она больше не морщилась, так как на щеках у нее вновь розовел румянец. Ее новая одежда больше не висела на ней мешком, а облегала во всех нужных местах.

Келли ходила вместе с Мелоди в гимнастический зал. После этого две подруги зачастую радовали себя фруктовым коктейлем либо кофе глясе со льдом. Казалось, что их дружба такая же прочная, как и прежде.

Келли пригласила Чета и Элоизу отобедать вместе после церковной службы. Она хотела настоять на том, чтобы самой расплатиться по счету, но счет так и не принесли. Оказалось, Чет ее опередил. Несмотря на живейшие протесты Келли, пожилой мужчина лишь улыбался в ответ.

– Заплатишь в следующий раз, мисс.

– Вы мне так и не позволите вас угостить, я вижу, – находясь в хорошем расположении духа, сказала Келли.

Чет с зубочисткой в уголке рта подмигнул ей.

Элоиза, пожав плечами, сказала с не менее веселым видом:

– Что я могу сказать? Я вышла замуж за настоящего рыцаря.

Когда ей позвонила Синди, Келли постаралась сохранять спокойствие.

– Я сейчас заканчиваю приводить в порядок счета. Готовлюсь к возвращению Эрни, – сказала секретарша.

Келли слышала, как шуршат бумаги.

– Как я понимаю, файл на Натали Ливингстон еще в разработке?

– Уже нет, – ответила Келли.

– У меня тут написано, что Эрни собирался отправить тебе фотографию, но я не могу найти файл с прикрепленным к нему снимком.

– Все равно, – сказала Келли, вспоминая любящего отца и его светловолосую дочь. – Натали Ливингстон – не та, кого мы ищем.

Синди казалась озадаченной.

– Так… значит… Хорошо, я обозначу этот файл как «необоснованное предположение» и отправлю в архив.

«Необоснованное предположение, – подумала Келли, кладя трубку. – Сколько уже таких необоснованных предположений было до этого? Что мне делать, когда Эрни вернется к работе?»

Несмотря на все хорошее, случившее с Келли за последнее время (возобновленная дружба с Мелоди, улучшение самочувствия, удовлетворение, получаемое от новой работы), она с радостью отказалась бы от всего ради Эмили.

Иногда она плакала по ночам, опасаясь, что начинает сдаваться, боясь того, что потом она будет сожалеть о том, чем занималась в течение прошедшего месяца. Часто за минувшие годы Келли лежала без сна среди ночи и фантазировала о том, чем сейчас занимается ее маленькая девочка, как она выглядит, нравятся ли ей учителя, как собирается отпраздновать свой день рождения, любят ли ее приемные родители, правильно ли они преподают дочери учение Христа.

В плохие ночи Келли донимали страхи. Она боялась, что жизнь могла жестоко обойтись с Эмили, что дела могли принять трагический оборот, что, быть может, ее девочки уже нет в живых. Такие мысли повергали ее в отчаяние, которое всегда было рядом, скрываясь под поверхностью самообладания.

– Не бойся… верь… – шептала она себе.

Келли с нетерпением ожидала, когда Эрни вернется к работе. В конце концов, по выходным она всегда сможет проверять то, что откопает ей частный детектив. «Это война, – напомнила она сама себе. – На войне ты делаешь то, что обязана делать». Чет может не знать, чем занимается Эрни и как его приятели-компьютерщики находят всех этих детей. В конце концов, она ни в чем и сама не уверена. Главное – итог поисков.

Надо найти Эмили.

Базарный день начинался в городке каждое субботнее утро. Пожалуй, это была одна из самых любимых летних и осенних традиций, свято чтимых жителями Вустера. В этом году день рождения Джека как раз пришелся на базарный день. Прекрасный повод хорошо его отпраздновать.

Натти тоже любила рынок, куда местные фермеры свозили цветы и фрукты, кустарные изделия и саженцы растений, продукты пчеловодства и консервацию. Это было похоже на карнавал. Девочка обожала носиться от киоска к киоску, дегустировала домашние сласти, болтала с продавщицами, которые, в свою очередь, рассыпались в любезностях перед ясноглазой девчонкой с пышными каштановыми волосами. Учитывая то, как высоко Натти ценила дни рождения и базарные дни, Джека несколько удивило, что девочка легко восприняла отказ Лауры сопровождать их в поездке на рынок. Со своей стороны, Джек прекрасно понимал мотивы Лауры. У нее есть собственная жизнь, а еще множество забот в доме ее двоюродного брата. В любом случае, даже в отсутствие Лауры Джек собирался хорошо провести день в обществе своей любимой девочки.

Взявшись за руки, они пробирались сквозь толпу, и Джек удивлялся тому обстоятельству, что Натти ничего ему не говорит о своих ближайших планах. Учитывая, что молчаливость никогда не была ее сильной стороной, его, похоже, ожидает большой сюрприз. Джек терялся в догадках, что же задумала его маленькая приемная дочурка.

– Сейчас у меня сердце не выдержит! – воскликнула девочка, останавливаясь перед искусно выставленными на продажу шоколадными конфетами.