Дэвид Льюис - Дитя мое

Лаура повернула к нему голову. Лицо ее казалось необыкновенно бледным. В очередной раз он убедился в том, что Лаура похожа на робкую бабочку, готовую в любую секунду, испугавшись, улететь прочь.

– Не уезжай, – попросил он.

Конечно, это было до крайности эгоистично, но он и чувствовал себя сейчас страшным эгоистом. Натти не переживет расставания… он тоже… Если Лаура туда поедет, пусть даже в гости, она может испросить покаяние на коленях в церкви и они навсегда ее потеряют.

Лаура прикрыла глаза и откинула голову на спинку качелей.

– Я никуда не еду, Джек.

От смущения он убрал руку с ее руки. Теперь она задышала ровнее. Лаура кашлянула и нахмурилась.

– Ну… я ей не отвечу… не буду писать…

Джека удивила столь бурная реакция на дружелюбное во всех отношениях письмо.

– Ты уверена? После стольких лет…

Лаура помотала головой.

– Теперь в большей мере, чем прежде.

Она повернула к нему лицо. Лаура улыбалась, но по щекам ее текли слезы. Она улыбалась, несмотря на душевную боль. Ему ужасно захотелось обнять Лауру, но Джек сдержался. Она глубоко вздохнула.

– Письмо не о том, что тебе показалось…

Спокойным, но твердым голосом Лаура принялась рассказывать ему о своем детстве, о табачной ферме родителей, о братьях и сестрах, о матери и отце, дедушках и бабушках, о двоюродных братьях и сестрах, а в особенности о Рейчел. При этом печальная улыбка не сходила с ее губ.

– Рейчел и я часами напролет валялись на сеновале, делясь друг с другом своими мечтами, но постепенно мы потеряли связь после того, как я выбрала кривую дорожку. Она прежде не была такой, как сейчас. Когда мы были детьми, Рейчел вела себя по-другому. Она на два года меня старше. В детстве я смотрела на нее снизу вверх.

– Может, этим письмом она хочет все вернуть? – предположил Джек.

Лаура отрицательно покачала головой.

– Она хочет утереть мне нос, рассказав, сколько всего я упустила. – Затаив дыхание, Лаура вытерла глаза рукавом платья. – Меня изгнали из-за Рейчел. Понимаешь… Я была помолвлена с Джонатаном. Мы любили друг друга еще с подросткового возраста. Я дружила с его сестрой Ребеккой Линн. Все у нас знали, что ей никогда не выйти замуж. Она была… замедленным в развитии ребенком. Джонатан любил свою сестру. Он за ней присматривал и заботился. Можно сказать, что мы выросли на рынке округа Ланкастер. Я и Джонатан не могли дождаться, когда начнем совместную жизнь… – Тяжело сглотнув, она продолжила: – А потом мы совершили ужаснейшую ошибку. Мы запрягли телегу перед лошадью. Понимаешь?

Джек ощутил, что краснеет. Было просто невозможно поверить, что Лаура способна на такое.

– Все мы несовершенны, Джек, – заправляя локоны, выбившиеся из-под чепца, сказала она. – Я не знаю как, но Рейчел обо всем узнала и решила, что ее долг рассказать сперва моему отцу, а потом всем в общине.

Джек вздрогнул.

– Я была уничтожена.

– Такое часто случается, – сказал Джек. – Вы совершили ошибку. Вот и все.

– Да… но мой отец – епископ, Джек.

«О господи!» – пронеслось у него в голове.

– Он решил преподать всей общине урок: дочь епископа Эфраима, совершившая грех у него под носом, должна понести суровое наказание. Он был в смятении, ибо мой поступок подрывал его авторитет. Отец очень на меня рассердился. Его собственная дочь поставила под сомнение его власть и репутацию.

– А вы не могли пожениться?

Лаура насмешливо фыркнула.

– Он запретил мне видеться с Джонатаном и пригрозил, что изгонит меня из общины. Помолвка была расторгнута. Я отказалась повиноваться ему. Я так отцу и сказала. Рассердившись, он поставил меня перед членами общины и заявил, что, поскольку я бросила ему вызов, он отрекается от меня, изгоняет из общины и больше слова мне не скажет до конца своих дней. – Запнувшись, она сверкнула глазами, борясь с переполнявшими ее эмоциями. – Амиши с детства растут в страхе перед изгнанием, но, когда это случается… это просто ужасно…

Джек кивнул, жалея, что убрал руку. Пусть бы она послужила Лауре знаком внимания и поддержки.

– Я хотела выйти замуж за Джонатана, но он не мог сопротивляться воле моего отца. Он не решился рискнуть и навсегда быть изгнанным из общины. «Какую жизнь я смогу тебе предложить?» – спросил он, но лично меня этот вопрос не волновал. Я умоляла, чтобы он увез меня оттуда, однако Джонатан не соглашался. – На лице ее появилось стоическое выражение. – В конце концов он уехал, Джек, разорвал помолвку и уехал ради моего же блага… Так он мне сказал. Джонатан не хотел становиться между мной и моей семьей, хотя к тому времени папа, мама и все братья и сестры уже отреклись от меня… Ну… короче говоря, когда он уехал, уехала и я. Сначала я отправилась к родне, живущей возле Чембербурга, но они не обрадовались моему приезду. Они считали, что я Schnickelfritz … смутьянка, поэтому через год я оттуда уехала.

Лаура замолчала, погрузившись мыслями в прошлое. Потом она вновь заговорила. Голос прозвучал хрипло и печально.

– Мой отец написал мне позже, написал, что Джонатан потерян для меня навсегда, что у моего бывшего жениха – теперь своя семья, что исполнилась воля Бога…

Джек вздохнул.

– Представить не могу…

– Я тоже… Мой Джонатан женился, но возвращаться назад мне не хотелось… Я просто не могла … Я до сих пор помню: Dat [46]разрушил мое счастье, лишил меня того единственного, кто лучше всех на свете… по крайней мере, лучше я не встречала. – Она прикусила губы, покачала головой и сказала: – Это не совсем в традициях амишей, Джек, но… Простить отца я еще могу, но вернуться домой – нет. Джонатан теперь женат, и у него дети. Это письмо напомнило мне об утрате. – Повернув голову, она встретилась с ним взглядом. – Натти стала смыслом моей жизни, а ты очень добр ко мне.

– Мы стараемся.

Лаура улыбнулась.

– Очень сильно стараетесь, Джек. Вы стали для меня второй семьей, единственной семьей, которая у меня осталась…

Глаза ее блеснули. Сердце Джека сжалось в груди, когда Лаура слегка пожала его руку.

– Иногда я веду себя как сбившаяся с пути женщина из амишей, Джек, но я хочу, чтобы ты знал правду.

Почему сейчас? Он приоткрыл рот, чтобы задать вопрос, но решил не делать этого. На сегодня и так сказано предостаточно. Они сидели в тишине, прислушиваясь к звону китайских колокольчиков и жужжанию пролетающих колибри. А потом Лаура убрала руку и встала с качелей. Поворачиваясь, она на секунду прикоснулась к его плечу. Никогда прежде она себе такого не позволяла.

– Натти не стоит знать о моих ошибках, – замешкавшись у двери, с улыбкой на губах произнесла она.

– Я ей не скажу.

Джек сидел еще некоторое время на качелях, уставившись на деревья. Натти развлекалась внутри дома. До слуха дяди долетали пикающие звуковые эффекты и музыкальный саундтрек ее компьютерной игры.