Александра Хоукинз - Сладкий плен его объятий

– Я еще не разрешил тебе удалиться, девочка.

Медлин оглянулась.

– Разрешили, милорд. В тот момент, когда узнали о моем существовании.

Выпустив эту последнюю стрелу, девочка убежала и скрылась в лабиринте.

Рейну удалось заставить Джослин присоединиться к ним за ужином. Он не сказал Девоне, что для этого ему пришлось пустить в ход угрозы. Его воспитанная, как и подобает истинной леди, жена не одобряла его манеры поведения с родными. Это стало очевидным, когда она выступила в защиту его сестры. Девона опекала ее, как свою близкую родственницу. Рейну приходилось прибегать к хитростям, чтобы добиться своего, не огорчая жену.

– Что ты сказал Медлин? Она опять отказалась сесть с нами за стол. – Это были первые слова, которых мать удостоила сына после их беседы наедине.

– Может быть, она нездорова? – предположила Девона.

Рейн криво усмехнулся в ответ на слова жены. Он решил, что она либо считает его слабым противником матери, либо испытывает к вдове такую же неприязнь, как и он. В любом случае он был благодарен Девоне за попытку отвлечь его мать от ее жертвы.

– Моя дочь никогда не болеет, – фыркнула леди Джослин в ответ на этот вопрос, – хотя и не вылезает из своего сада и почти не живет в доме. Но мне удалось убедить ее есть за столом вместе со мной. – Она подняла выцветшие брови, вопросительно глядя на сына.

– Значит, ваш урок не был усвоен, мадам. – Он не позволит ей, черт возьми, перекладывать на него вину за отсутствие девочки. – Я уверен, что, как все животные, проголодавшись, она выйдет из своего укрытия, чтобы поесть.

От негодования лицо Джослин покрылось пятнами. Рейн ожидал, что еще чуть-чуть – и из ее ушей, как во время землетрясения, потечет лава.

– Медлин прекрасный, милый ребенок. Как ты смеешь? Она не животное.

– Я думаю, что… – начала Девона, но ее остановил холодный взгляд свекрови.

– Меня не интересует, думаете вы или нет, мадам, – гневно бросила вдова.

– Молчать! – Рейн ударил кулаком по столу так, что загремели посуда и приборы. – Не смейте трогать мою жену, Джослин. Если вам обязательно нужно что-нибудь грызть, я уверен, кухарка найдет для вас подходящую кость. А можете выбрать для этой цели меня. – Он наградил мать улыбкой, больше похожей на хищный оскал.

– Поскольку мы начинаем воевать, я настаиваю, чтобы ты оставил сестру в покое. До сих пор ты не желал знать о ее существовании. Я хочу, чтобы ты и дальше продолжал в том же духе.

– Вы обеспокоены, матушка? – насмешливо спросил Рейн. – Никогда не подозревал, что вы способны испытывать материнские чувства.

Вдова не стала отвечать на эту колкость. Глядя ему прямо в глаза, она сказала, четко выговаривая каждое слово:

– Медлин – это не ты и не я. Она больше похожа на твою бабушку.

Рейна смутило это сравнение, и он постарался отмахнуться от него. Все, что в нем было доброго, он считал заслугой бабушки. Если сестра похожа на нее, то его отношение к ней так же жестоко, как отношение матери к нему самому. И Рейн нанес ответный удар:

– Неужели вы рассчитываете, что найдется мужчина, который захочет жениться на ней? Вы позволяете ей работать в саду, как простой батрачке. У нее кожа темная, как у женщин из Калькутты. Под ногтями грязь. Эта девочка получила хоть какое-нибудь образование или она всю жизнь носится по окрестностям, обучаясь у оленей и зайцев?

Девона рассмеялась, но ее смех прозвучал натянуто.

– Право же, Типтон. Я чуть не подавилась фазаном. Я знаю, что вы оба получаете удовольствие, говоря друг другу колкости. Но я беседовала с Медлин. Это умная, серьезная девочка. И она сотворила чудо с этим садом. Ее лабиринт – что-то особенное. Могу представить, что она сумела бы сделать, если бы у нее в помощниках было несколько садовников. Что в этих условиях она может поделать с грязью под ногтями и загаром? Поймите же, она настоящий художник. А ее холст – это живая природа.

Рейн с трудом удержался от смеха, увидев выражение лица своей матери. Та разрывалась между желанием вцепиться в него и чувством благодарности к женщине, которую она решила ненавидеть. Как-никак, эта храбрая девчонка не побоялась выйти замуж за ее сына-изгоя.

– Я сама обучала твою сестру. Если ты находишь ее образование неудовлетворительным, в этом твоя вина.

– Поразительно! – восхитился Рейн. – Жду не дождусь объяснений, каким именно образом я виноват в ее невежестве.

Мать задумчиво отхлебнула вина.

– Если помнишь, в свой последний приезд в Лондон я пыталась найти средства, чтобы послать Медлин в школу для благородных девиц. – Она бросила взгляд в сторону Девоны. – Я уверена, твоя жена понимает – Медлин надо научиться хорошим манерам, для того чтобы быть представленной при дворе.

Рейн не мог не оценить изощренной тактики Джослин. Он и не подозревал, что к этому все идет. Он уже говорил Девоне, что его мать присматривается к врагу, прежде чем напасть на него. Теперь она использовала его добросердечную жену в качестве орудия против своего сына. Рейн слышал немые упреки матери : Как ты мог бросить свою бедную, ни в чем не повинную сестру? Если она выросла плохо воспитанной девчонкой, то по чьей вине? Разве я не умоляла тебя помочь в ее воспитании?

Вдова оценила слабости Девоны и поняла, что та – идеальное средство для манипулирования Рейном.

Девона вертела в руках вилку, накалывая на нее кусочки мяса, лежавшие на тарелке. То, что Рейн услышал, привело его в ужас.

– Типтон, нам, наверное, надо забрать Медлин с собой в Лондон. Если у нее есть пробелы в образовании, можно подыскать ей домашнего учителя. А мы с сестрами с удовольствием обучим ее хорошим манерам.

– Нет! – Джослин ждала от Девоны чего угодно, только не этого. Своим простодушием красивая жена сына сорвала ее прекрасный план. – Моя дочь останется в Фоксенкловере. Это ее дом. Если вы готовы дать средства на ее обучение и приличный гардероб, то со всем остальным мы справимся без посторонней помощи. – Последние слова вдовы, несомненно, относились к Девоне.

– Никто не спорит, Медлин – замечательный ребенок. – Девона пыталась успокоить вдову. – Я предложила ей поехать в Лондон, потому что, как мне кажется, новизна впечатлений будет стимулировать ее творчество. Представьте: музеи, концерты, всевозможные развлечения…

Рейн не стал задумываться над доводами Девоны. По опыту он знал, что мало чем можно повлиять на решения Джослин. Нельзя сказать, что ее невозможно было принудить, поставив в такие условия, при которых она будет способна только жаловаться. Его первым побуждением было сказать матери, что на его участие в этом предприятии она может рассчитывать с такой же вероятностью, как на воскрешение Девлина из его заброшенной могилы пятнадцатилетней давности. Рейн провел пальцем по краю своей тарелки. Обычно он демонстрировал власть быстро и бесстрастно.