Дженнифер Хейворд - Паутина соблазна

Накрыв ее своим мощным телом, Ник одним резким движением погрузился в нее. У Софии перехватило дыхание. Он двигался все быстрее, словно надеясь все забыть, очиститься от того, что случилось. Она притянула к себе его голову и прижалась к его губам. Он хрипло пробормотал ее имя, схватил ее за бедра и проник как можно глубже внутрь ее разгоряченного тела. Они одновременно достигли высшей точки наслаждения.

Ник перекатился на бок и прижал Софию к себе, положив руку ей на живот. Она свернулась клубочком рядом с ним и через несколько мгновений услышала его ровное, глубокое дыхание.

«Всегда что-нибудь выходит из-под контроля. И когда это случается, когда нам кажется, что нас окружают силы, превосходящие нас, помни, что вместе мы можем победить».

Она вспомнила эти слова Ника, которые он сказал ей на Евангелине. Теперь они оказались в центре урагана, как он и предсказывал. И им предстояло найти выход из этого кризиса.

Следующим утром Ник поднялся очень рано, поскольку его совещания с советом начинались в восемь часов утра и должны были продлиться до позднего вечера.

Его голова раскалывалась после выпитого накануне виски, а тело болело от недосыпа. Ник надел брюки, застегнул сорочку и стал завязывать галстук. Его взгляд упал на Софию, мирно спавшую в их кровати. Когда прошлым вечером он почувствовал, как их ребенок толкается у нее в животе, это немного отрезвило его. И София в свою очередь немного образумила его.

Он обязан защищать ее и своего ребенка. И он обязан защищать Акафинию. Все зависит от того, как он дальше поведет себя.

Пока он валялся на солнышке с Софией, уверяя себя, что он умнее Идаса, его враг планировал следующий шаг. И перехитрил его. Из-за этого погибли пять человек.

Возможно, его отец был прав. Король не может отвлекаться на личную жизнь. Либо он станет отдавать все свои силы управлению государством, либо его эмоции погубят его.

А чувства Ника были накалены до предела. Он должен установить дистанцию между собой и Софией, пока будет заниматься урегулированием создавшегося конфликта.

И это оказалось несложно сделать. Его совещание затянулось до поздней ночи, как он и ожидал. Когда он вернулся домой, София уже спала. Это повторялось в течение двух недель, пока в совете шли дебаты. Большинство требовало нанести удар по Карнелии, чтобы показать Идасу, что Акафинию не сломить. Те, кто, как и Ник, понимали, что единственным средством было дипломатическое урегулирование кризиса, были в меньшинстве. Ник отчаянно пытался доказать сторонникам решительных действий, что это втянет их в войну, которая им совсем не нужна и которую они проиграют из-за слабости их армии.

На пятнадцатое утро горячих дебатов Ник воспользовался своим правом вето, запретил какие-либо военные действия и объявил, что через две недели в Акафинии пройдет международный мирный саммит, посвященный обсуждению ситуации с Карнелией. Идас будет также приглашен, но независимо от того, примет ли он приглашение, саммит состоится. Ник рассчитывал на то, что международное сообщество поддержит его.

Наложив свое вето, он распустил совет и направился домой. Время разговоров прошло. Пора было с этим кончать.

Ужин с семьей Ника был для Софии настоящим испытанием. Очередной день совещаний означал, что Ник вернется очень поздно, а Стелла отправилась на свидание. Так что за столом сидели лишь король, королева и София. Как только подали десерт, София извинилась и отправилась к себе, уставшая и несчастная.

Она знала, что должна попытаться заснуть. Ей был необходим отдых. Но она также знала, что заснуть не сможет, поэтому направилась в свою студию.

Рисунки платья, над которым она работала, были разложены на столе, но вдохновение покинуло Софию.

Как можно было говорить о каком-либо вдохновении, когда их отношения с Ником разваливались на глазах? Когда последние две недели он избегал ее, обмениваясь с ней лишь парой слов утром, перед уходом из дома, и вечером, когда он возвращался совершенно измотанный и падал замертво на кровать. Только однажды ночью он разбудил ее, чтобы заняться любовью, но, удовлетворив свое желание, тут же заснул.

Он намеренно отстранился от нее. София понимала, что он находился в состоянии стресса, испытывал колоссальное напряжение, но то, что все достижения в их отношениях сошли на нет, разрывало ей сердце. О какой команде можно было говорить, когда он избегал ее, несмотря на то что она была нужна ему в это нелегкое время?

София моргнула, когда горячие слезы выступили на ее глазах. Она напоминала себе, что он пытается спасти свою страну в самый тяжелый момент ее истории. И что она не должна в такое время рассчитывать на идеальные отношения между ними. Но она также понимала, что, когда Ник преодолеет этот кризис, случится что-нибудь еще. И еще. И каждый раз он будет продолжать отстраняться от нее.

Она осознала, что теперь ей этого будет недостаточно. Она не хочет быть частью команды. Она хочет большего. Она хочет, чтобы Ник полностью принадлежал ей. И она не желает изо дня в день ждать, когда он наконец решит, любит ее или нет.

– Ты должна уже быть в постели.

Услышав голос Ника, София резко обернулась.

– Еще нет и полуночи, – заметила она, ненавидя себя за горечь, прозвучавшую в ее словах. – Что, все присутствовавшие на совещании заснули за столом?

Ник снял пиджак, бросил его на стол и подошел к ней:

– Я созвал международный саммит в Акафинии. Он пройдет через две недели. Военных действий мы предпринимать не будем.

– Ты воспользовался своим правом вето?

– Да.

– Хорошо. Уверена, что мировое сообщество поддержит тебя.

– Я надеюсь на это.

Наступило молчание. Ник потянул руку и провел пальцем по ее щеке. При его прикосновении София отшатнулась и вздернула подбородок.

В его глазах сверкнул огонь, но он сдержался.

– Ты выглядишь уставшей, любовь моя. Это из-за ребенка?

Ее охватила ярость. Она покачала головой, пытаясь взять себя в руки. Ник, прищурившись, пристально посмотрел на нее:

– Тогда что?

София сделала глубокий вдох, пытаясь сохранить спокойствие. Но ей это не удалось.

– Две недели ты отгораживаешься от меня, словно меня не существует. В то время как я беспокоюсь о тебе, о том, что может произойти. А теперь ты заявляешься домой и интересуешься, почему я выгляжу уставшей. Ты хоть на секунду задумывался, каково мне приходится? Тебя это хоть чуть-чуть беспокоит?

Он сжал челюсти:

– Я предупреждал тебя, что буду очень занят. И не смогу проводить дома много времени.

– Очень занят? Да ты не сказал мне и десятка слов. Ты игнорировал меня, словно я представляю собой ненужное осложнение, а не часть команды, о которой ты столько говорил.