Марион Леннокс - Счастье с отсрочкой на год

Наступило долгое, долгое молчание. Она заморгала на солнце. Ее взгляд был полон немого вопроса, и он стал догадываться о чем.

– Ты мне доверяешь, – сказала она наконец. – И в хорошем и в плохом?

– Я могу попытаться защитить.

– Никакой защиты. Только доверие.

– Ладно, – смиренно согласился он. – Сначала доверие.

– Насчет полетов – это правда?

– Насчет полетов – правда. – И он честно добавил: – Но если ты соберешься летать, это означает, что твоя любовь к земле не слишком сильна.

– Трус.

– Предпочитаю быть цыпленком, а не мертвой курицей.

Она снова ухмыльнулась:

– Не могу представить лорда Данкерна в виде мертвой курицы.

– И ты не должна считать лорда Данкерна полной тряпкой, – согласился он. – Я попытаюсь тебе помочь, но сделаю все, чтобы ты могла летать свободно, вертолет не в счет. Любые твои желания, скажи только слово. А пока, если хочешь узнать какие-то детали о компании, просто спрашивай, Джинни. Я думал, наблюдая за выдрами…

– А ты уверен, что это были выдры?

– Естественно, выдры, Джинни. Я действительно хочу разделить с тобой свою жизнь. Если ты доверяешь мне, конечно. Если позволишь любить тебя.

– И видеть невидимых выдр? И помогать мне летать?

– Да. Да, да, да!

Снова наступило молчание, еще более долгое, чем раньше. Весь мир, казалось, затаил дыхание. Эта хрупкая женщина, эта искрометная, удивительная Джинни держала его сердце в своих руках.

– Думаю, – сказала она другим тоном, показывая на разрушенный коттедж позади, – ты не догадался разжечь огонь.

– Да, – признался он неохотно. – Сегодня выдалось несколько беспокойное утро.

– Тебе нужен партнер. – Ее глаза удивительно заискрились смехом, и он почувствовал, как в сердце разгорается радость. – Думаю, мы сможем обойтись и без камина. Дождя нет. Здесь густая и мягкая трава на лугах, и, если мы поднимемся выше, скалы надежно скроют нас от чужих глаз.

– Я правильно понимаю, что именно ты предлагаешь?

– Возможно, – скромничала она. – Хотя нужно будет позвонить маме Мэгги, чтобы та занялась гостями.

– Я уже позвонил. – Он улыбнулся ей, она улыбнулась ему.

Они засмеялись. Что могло быть лучше!

Но потом она повернулась и посмотрела на замок, возвышавшийся вдали, ее лицо изменилось, и он не понял почему.

– Леди замка Данкерн, – тихо произнесла она наконец. – Не думаю, что я гожусь для этого.

– В замке не было леди более подходящей, чем ты, Джинни. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, – тихо призналась она. – Эйлин была бы рада.

– Могу поспорить, она знает, – заметил он ей, и этого оказалось достаточно – время пришло.

Мужчина должен делать то, что присуще мужчине. Он лорд Данкернский, а Джинни – его леди. Его жена. Он обнял ее, и они долго стояли на скале над ручьем, глядя на море.

Вдруг что-то зашевелилось в его сердце, что-то очень глубокое и чистое, он словно родился заново.

– Если бы я был Тарзаном, то бил бы себя в грудь и ревел, – сообщил он своей возлюбленной, и она, захихикав, обняла его за шею. – Не урони меня.

– Не уроню, – пообещала она, и он поцеловал ее долгим, глубоким поцелуем, в который вложил всю свою любовь, всю нежность, на которую был способен, всю радость о том, что между ними установилась новая связь.

Потом повернулся, взял ее на руки и понес свою леди на травы острова Данкерн, ожидающие их.

Два орла парили в воздухе, две выдры лениво плавали в ручье в гармонии со всем миром, с миром в душе.

Все шло своим чередом. Лорд и леди Данкерн в глубине души знали, что в их поместье все хорошо, и теперь уже не наблюдали за жизнью со стороны. Их брак стал настоящим.

И они будут счастливы вместе всю долгую жизнь.