Array Антология - Поэзия Каталонии

О, донна, ты – зари обетованье,
ты нас ведёшь к добру, звездой блистая,
хвалою освящу свои уста я,
природной красоте посильной данью;
столь совершенна, какова ты есть,
ты для супруга радость, гордость, честь,
опора истины – зари сиянье.

Хочу заре я песней порадеть —
ведь без неё и дню не заалеть,
не встанет солнце без её сиянья.

Хочу я короля Майорки петь,
чьим доблестным делам в веках греметь —
служа ему, пою зари сиянье.

Я в Ломбардии, бывало,
к милой сердцу приходил —
Донна ласково встречала,
словно я ей тоже мил.

Как-то раз наедине
с ней шалили мы сначала,
но свершить случилось мне
то, что Донна запрещала.

С этой встречи всё пропало:
был я мил, а стал немил.
Прежде Донна привечала, —
чем же я не угодил?

Всё неясно, как во сне.
Ну, за что она серчала?
Я ведь дал понять вполне,
как мила она мне стала.

Боже правый, дух смятен,
отдаюсь в святые руки,
крестные Ты принял муки,
Богоматерью рожден,
не взыщи за смертный грех,
шалость, глупость, стих и смех,
что влачил в ночи пустой.
Сын Мадонны пресвятой,
Христе Боже, будь не строг,
подводя судьбы итог,
дай мне милости простой.

Боже, сердцем сокрушен:
постигал грехов науки
лишь от глупости и скуки,
злобным веком искушен,
слов и дел, коварных вех
даже не упомню всех.
Оттого молю: постой,
Ради Матери святой
Милосерден буде, Бог,
чтобы бедный грешник смог
обрести в тиши покой.

Царь небесный, бури стон,
гром и грохот града гулкий,
рьяных вод поток в излуке,
лишь Тобою приручен.
лишь развяжешь ветра мех,
ввергнет в бездну, в блуд и грех
Искуситель род людской,
в гнет железною пятой.
Человек не одинок.
за его душою – Бог.
Дай мне милости святой.

Бог мой, тленом обойден,
лгали книжники – о, злюки! —
что глупы и близоруки,
по Писанью воскрешен,
Ты явился без помех
искуплением для всех.
Умоляю день-деньской
со слезами и тоской:
не пускай смерть на порог,
встречусь с ней, настанет срок
под дубовою доской.

Пресвятая, окрылен:
чистотой Твоей от муки,
от беды и от разлуки
силой горней защищен.
Радость, сонм земных утех,
что останутся из тех,
кои красят путь земной —
славить дивный образ Твой,
чтоб, когда мой грозный Бог
призовет меня в чертог,
оказаться пред Тобой.

Боже, не сочти за грех,
изо всех земных утех
я прошу не клад златой:
жизни скромной и простой.
Стих мой – верности залог.
Он восславить только смог
милосердный образ Твой.

– Вы одна ли в этот вечер,
женушка родная?
Вы одна ли в этот вечер,
вдовушка честная?
Нет, одна я не бываю,
граф Арнау милый,
Нет, одна я не бываю,
Господи, помилуй!
Кто же с вами вечеряет,
женушка родная?
Кто же с вами вечеряет,
вдовушка честная?
– Бог и Пресвятая Дева,
граф Арнау милый.
Бог и Пресвятая Дева,
Господи, помилуй!
– Ну а где же дочки ваши,
женушка родная?
Ну а где же дочки ваши,
вдовушка честная?
– В спальню я их отослала,
к ниткам да иголкам,
В спальню я их отослала,
вышивают шелком.
– А нельзя мне их увидеть.
женушка родная?
А нельзя мне их увидеть,
вдовушка честная?
Напугаются уж больно,
граф Арнау милый,
Напугаются уж больно,
Господи, помилуй!
Ну пускай меньшую только,
женушка родная,
Ну пускай меньшую только,
вдовушка честная.
– И меньшую, граф Арнау,
вам не уступлю я,
И меньшую, граф Арнау,
тоже ведь люблю я.
– Замуж дочкам не пора ли,
женушка родная?
Замуж дочкам не пора ли,
вдовушка честная?
– Без приданого не выдашь,
граф Арнау милый,
Без приданого не выдашь,
Господи, помилуй!
– У окна, под половицей,
кожаный мешочек,
там уж, вдовушка честная,
хватит вам на дочек.
Ну а где служанки ваши,
женушка родная?
Ну а где служанки ваши,
вдовушка честная?
– Серебро на кухне чистят,
не жалеют мела.
Серебро на кухне чистят,
чтоб не потускнело.
– А нельзя мне их увидеть,
женушка родная?
А нельзя мне их увидеть,
вдовушка честная?
Напугаются уж больно,
граф Арнау милый.
Напугаются уж больно,
Господи, помилуй!
Ну а где же слуги ваши,
женушка родная?
Ну а где же слуги ваши,
вдовушка честная?
Спят они на сеновале,
граф Арнау милый,
Спят они на сеновале,
Господи, помилуй!
Хорошенько им платите,
женушка родная.
Хорошенько им платите,
вдовушка честная,
По усердью им и плата,
граф Арнау милый.
По усердью им и плата,
Господи, помилуй!
Как же в дом-то вы проникли,
Граф Арнау милый?
Как же в дом-то вы проникли,
Господи, помилуй?
– Сквозь оконную решетку,
женушка родная.
Сквозь оконную решетку,
вдовушка честная.
– Ай, так вы ее спалили,
граф Арнау милый!
Ай, так вы ее спалили,
Господи, помилуй!
– Не коснулся я решетки,
женушка родная.
Не коснулся я решетки,
вдовушка честная.
– Ай, у вас глаза дымятся,
граф Арнау милый.
Ай, у вас глаза дымятся,
Господи, помилуй!
– То мои грехи выходят,
женушка родная.
Оскорбительные взгляды,
вдовушка честная.
– Ай, у вас дымятся губы,
граф Арнау милый.
Ай, у вас дымятся губы,
Господи, помилуй!
– То мои грехи выходят,
женушка родная.
Криводушье и злоречье,
вдовушка честная.
– Ай, у вас дымятся руки,
граф Арнау милый.
Ай, у вас дымятся руки,
Господи, помилуй!
То мои грехи выходят,
женушка родная.
Нечестивые объятья,
вдовушка честная.
Ай, у вас дымятся ноги,
граф Арнау милый.
Ай, у вас дымятся ноги,
Господи, помилуй!
– То мои грехи выходят,
женушка родная.
По кривым путям хожденье,
вдовушка честная.
– Что это за шум я слышу,
граф Арнау милый?
Что это за шум я слышу,
Господи, помилуй?
– Это конь мой бьет копытом,
женушка родная.
Это конь мой бьет копытом,
вдовушка честная.
– Ячменя ему подсыпьте,
граф Арнау милый.
Ячменя ему подсыпьте,
Господи, помилуй!
– Нет, ячмень он есть не станет,
жеиушка родная.
Ест он проклятые души,
вдовушка честная.
– Ну а где приют вам дали,
граф Арнау милый?
Ну а где приют вам дали,
Господи, помилуй?
– Где же, как не в преисподней,
женушка родная?
Где же, как не в преисподней,
вдовушка честная?
– Почему же в преисподней,
граф Арнау милый?
Почему же в преисподней,
Господи, помилуй?
– За обманы да бесчестья,
женушка родная.
За обманы да бесчестья,
вдовушка честная.
И не нужно поминаний,
женушка родная.
И не нужно поминаний,
вдовушка честная.
Ведь от этих поминаний
Нет мне облегченья.
Ведь от этих поминаний
Только злей мученья.
И пускай заложат камнем,
женушка родная,
и пускай заложат камнем,
вдовушка честная,
ход, к монашенкам ведущий,
женушка родная,
в монастырь Святой Агеды,
вдовушка честная.
Петухи никак запели,
женушка родная?
Петухи никак запели,
вдовушка честная?
– Да уже как раз и полночь,
граф Арнау милый.
Да уже как раз и полночь,
Господи, помилуй!
– Ну тогда хоть на прощанье
облегчите муку.
Ну тогда хоть на прощанье
дайте же мне руку!
– Да вы мне ее сожжете,
граф Арнау милый.
Да вы мне ее сожжете,
Господи, помилуй!