Григорий Кружков - Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

Я не буду, Отчаянье, падаль, кормиться тобой,
Не расшатывать – сам – скреп своих, ни уныло тянуть
И стонать: Все, сдаюсь, не могу. Как-нибудь,
Да смогу; жизнь моя родилась не рабой.
Для чего ж ты меня тяжкой каменной давишь стопой
Без пощады? и львиную лапу мне ставишь на грудь?
И взираешь зрачком плотоядным, где жидкая муть,
И взметаешь, как прах, и кружишь в буреверти слепой?
Для чего? Чтоб отвеять мякину мою от зерна, чтоб, смирясь,
Целовал я карающий бич, пред которым дрожим,
Чтоб, смеясь, пел хвалу раб ликующий, вдавленный в грязь.
Чью хвалу? Сам не вем. Победил ли меня херувим?
Или я? или оба? – всю ночь, извиваясь, как язь,
Я, бессильный, боролся впотьмах (Бог мой!) с Богом моим.

Упрямую, смуглую, смелую, быструю,
С глазами, что светятся тьмой золотистою,
Прямую и резкую, словно кинжал, –
Такую подругу
Создатель мне дал.

Гнев, мудрость и душу горячую, цельную,
Любовь неустанную и беспредельную,
Что смерти и злу не дано побороть, –
Такое приданое
Дал ей Господь.

Наставницу, нежную и безрассудную,
Надежного друга на жизнь многотрудную
С душою крылатой, исполненной сил,
Отец всемогущий,
Ты мне подарил.

Еще не скоро вновь увидишь ты
Живые изгороди и кусты
Колючей ежевики у опушки,
По сторонам – поля и деревушки,
Костер цыганской кочевой семьи,
Их ослика, что пьет из колеи, –
И, углубившись за тележным следом
В лес, попадешь в какой-то край неведом,
Где темнота и лиственная тишь,
Лишь пенье струй порою различишь,
Да в самой чаще, за сырой ложбиной,
Вдруг поразишься трели соловьиной,
Пронзающей от головы до ног,
И медом пахнет золотистый дрок…
А на закате, возвращаясь к дому,
Неся в себе блаженную истому,
Увидишь солнца диск среди ветвей,
Запутавшийся, как бумажный змей.
А здесь бесплодное светило встанет
Из бездны, взором яростным оглянет
Гладь океана, очи обожжет
И вновь закатится в пучину вод.
Шквал, как разбойник, налетит нежданно,
Срывая парус. Ночь средь океана –
В бессвязном бормотанье ветровом,
Под лампой, скачущей, как метроном,
В кишащей инсектами душной клетке –
Не то, что сон в жасминовой беседке…

Спойте мне песню о том пареньке –
Кто это был, угадай? –
Тот, что когда-то уплыл налегке
В лодочке с парусом в Скай.

Справа по борту виднелся Эйгг,
Слева по борту – Рэм,
Юная радость кипела в душе:
Где это радость и с кем?

Спойте мне песню о том пареньке –
Кто это был, угадай? –
Тот, что когда-то уплыл налегке
В лодочке с парусом в Скай.

Дайте мне снова разбег и простор
Этого раннего дня,
Прежнюю душу и прежний задор,
Дайте мне снова меня!

Спойте мне песню о том пареньке –
Кто это был, угадай? –
Тот, что когда-то уплыл налегке
В лодочке с парусом в Скай.

Ветры и волны, моря, острова,
Все, что цвело и влекло,
Россыпи солнца, лавины дождя –
Вместе со мною прошло.

Дует над пустошью ветер, сметая тучи,
Дует средь вереска день и ночь напролет,
Где над могилами мучеников и лучников
Плачет кулик болот.

Серые плиты, разбросанные средь бурьяна,
Бурые плиты, стоящие среди мхов,
Овцы на склонах воинского кургана,
Гулкого ветра зов.

Дайте же мне, умирая, увидеть снова
Эти родные холмы и простор болот,
Где над камнями старых могил сурово
Ветер ночной поет.

Под небесами живого огня
Здесь, на горе, схороните меня.
Рад я, что дожил до этого дня,
И отдохнуть готов.

В память мою напишите вы так:
Есть на земле угомон для бродяг;
С моря домой возвратился рыбак,
И охотник вернулся с холмов.