Карл Маркс - Капитал. Полная квинтэссенция 3-х томов

В дальнейшем исследовании цены земли мы оставляем в стороне все колебания конкуренции, всякую спекуляцию землей, а также мелкую земельную собственность, при которой земля представляет главное орудие производителей, так что они вынуждены покупать ее во что бы то ни стало.

I. Цена земли может повыситься, хотя рента не повышается, именно:

1) вследствие просто понижения размера процента;

2) потому что возрастает процент на капитал, вложенный в землю.

II. Цена земли может повыситься потому, что увеличивается рента.

Рента может увеличиться потому, что повышается цена продукта земли.

Но она может также увеличиться и в том случае, если цена земледельческого продукта не повышается или даже понижается.

Если она остается без изменения, то рента может возрасти только или потому (оставляя в стороне монопольные цены), что при прежней затрате капитала на старых землях начинают возделываться новые земли лучшего качества, причем их будет достаточно только для того, чтобы покрыть увеличившийся спрос, так что регулирующая рыночная цена остается без изменения. В этом случае цена старых земель не повысится, но для земли, вновь взятой под возделывание, цена поднимется выше уровня цены старой земли.

Или же рента повысится потому, что при прежней относительной производительности и прежней рыночной цене возрастает масса капитала, вложенного в землю. Поэтому, хотя рента по отношению к авансированному капиталу остается прежняя, ее масса, например, удвоится, так как сам капитал удвоился. Так как не произошло понижения цены, то вторая затрата капитала приносит, подобно первой, добавочную прибыль, которая по истечении срока аренды тоже превращается в ренту. Следовательно, общая масса ренты, вся рента известной страны, увеличивается с массой затраченного капитала, хотя бы даже цена единицы земельной площади, или норма ренты, или даже масса ренты на единицу площади и не возрастала; в этом случае масса всей ренты возрастает с пространственным расширением культуры. Это может быть сопряжено даже с понижением ренты на отдельных владениях.

Но цена земли может повыситься даже в том случае, когда цена продукта земли уменьшается.

В этом случае вследствие дальнейшего дифференцирования может увеличиться дифференциальная рента, а потому и цена более хороших земель. Или же, если этого нет, благодаря возросшей производительной силе труда цена земледельческого продукта может понизиться, но таким образом, что это будет более чем уравновешено увеличением производства.

III. Эти различные условия повышения ренты, а вместе с тем и цены земли как вообще, так и для отдельных сортов земли могут отчасти конкурировать между собой, отчасти исключать друг друга и могут действовать лишь попеременно. Но из того, что изложено, следует, что из повышения цены земли нельзя без дальнейших околичностей делать вывод, что рента повысилась, и из повышения ренты, которое всегда влечет за собой повышение цены земли, нельзя без дальнейших околичностей делать вывод, что продукт земли увеличился.

Здесь нам нет надобности подробнее останавливаться на собственно рабовладельческом хозяйстве (которое тоже проходит ряд ступеней от патриархальной системы, рассчитывающей преимущественно на собственное потребление, до собственно плантаторской системы, работающей на мировой рынок) и на помещичьем хозяйстве , в котором земельный собственник ведет возделывание за собственный счет, владеет всеми орудиями производства и эксплуатирует труд батраков – несвободных или свободных, оплачиваемых натурой или деньгами. Земельный собственник и собственник орудий производства, а потому и непосредственный эксплуататор рабочих, относящихся к числу этих элементов производства, здесь совпадают. Точно так же совпадают рента и прибыль, разделение различных форм прибавочной стоимости не имеет места. Там, где преобладание принадлежит капиталистическому способу представления, как в американских плантациях, вся эта прибавочная стоимость рассматривается как прибыль; там, где не существует самого капиталистического способа производства и куда еще не перенесен соответствующий ему способ представления из капиталистических стран, она представляется рентой.

Далее, парцеллярная собственность . Крестьянин здесь одновременно и свободный собственник своей земли. При этой форме не уплачивается какой бы то ни было арендной платы, следовательно, рента не выступает в качестве обособленной формы прибавочной стоимости, хотя в странах, где вообще получил развитие капиталистический способ производства, она при сравнении с другими отраслями производства представляется добавочной прибылью, но такой добавочной прибылью, которая, как вообще вся выручка от труда, достается крестьянину.

Эта форма земельной собственности предполагает, что, как и при ее прежних, более древних формах, сельскому населению принадлежит огромный численный перевес над городским, что, следовательно, хотя капиталистический способ производства вообще и господствует, но относительно он развит лишь слабо, а потому и в других отраслях производства концентрация капиталов вращается в узких границах, преобладает раздробление капиталов. По существу дела, сами производители, крестьяне, должны потреблять здесь преобладающую долю сельскохозяйственного продукта как непосредственное средство существования, и лишь избыток над этим может как товар принимать участие в торговле с городами. Как бы ни регулировалась здесь средняя рыночная цена земледельческого продукта, дифференциальная рента, избыточная часть цены товаров с лучших или лучше расположенных земель, очевидно, должна существовать здесь точно так же, как при капиталистическом способе производства. Даже в тех случаях, когда эта форма существует при состояниях общества, при которых еще вообще не развилась общая рыночная цена, существует эта дифференциальная рента, – тогда дифференциальная рента выступает в виде избыточного прибавочного продукта. Но попадает она в карман того крестьянина, труд которого реализуется при более благоприятных естественных условиях. При этой форме хозяйства приходится в общем предполагать, что абсолютной ренты не существует и что, следовательно, наихудшая земля не приносит никакой ренты. Ибо пределом хозяйствования для парцеллярного (мелкого) крестьянина не является ни средняя прибыль на капитал, ни необходимость ренты. Границей для него является лишь заработная плата, которую он, по вычете собственно издержек, уплачивает сам себе. Пока цена продукта покрывает заработную плату для него, он будет возделывать свою землю, причем он часто спускается до физического минимума заработной платы, так как она может проявиться лишь в противоположность обособленному от нее капиталу. Конечно, процент на цену земли, который притом обыкновенно приходится уплачивать третьему лицу, ипотечному кредитору, представляет границу. Но этот процент может уплачиваться как раз из той части прибавочного труда, которая при капиталистических отношениях образовала бы прибыль. Следовательно, для того, чтобы парцеллярный крестьянин мог обрабатывать свою землю или купить землю для возделывания, нет необходимости – как при нормальном капиталистическом способе производства – в том, чтобы рыночная цена земледельческого продукта поднялась настолько высоко, чтобы приносить ему среднюю прибыль, а тем более избыток над этой средней прибылью. Это одна из причин, почему в странах, в которых господствует парцеллярная собственность, цена хлеба ниже, чем в странах капиталистического способа производства. Часть прибавочного труда крестьян, работающих при самых неблагоприятных условиях, даром предоставляется обществу и не принимает участия в регулировании цен производства и в образовании стоимости вообще. Следовательно, эта сравнительно низкая цена есть результат бедности производителей, но отнюдь не производительности их труда.