Жан Жироду - Безумная из Шайо

Габриэль. Заклеймить их каленым железом, отрезать им ухо, на худой конец! Но убить – это многовато.

Орели. А чем вы их заклеймите? Своими формочками для вафель? Нет, дорогие. Единственное мое средство от них – смерть. Согласна, Констанс?

Констанс. Сперва один вопрос. Он сейчас здесь, Габриэль? Да или нет?

Орели. Что тебе еще в голову взбрело?

Констанс. Я спрашиваю Габриэль, видит она в данный момент своего гостя?

Габриэль. Я не имею права сказать вам это.

Констанс. Вы его видите. Я в этом убеждена. Вот уже минуту вы оживленно болтаете, жеманничаете. Но уверяю вас, ему это не так уж приятно. Вы гораздо обаятельнее, когда держитесь просто.

Орели. Да тебе-то что, видит она его или нет?

Констанс. А то, что я теперь слова не вымолвлю. Я считала твердо условленным, что встречаться мы всегда будем без посторонних и что каждая из нас оставит дома свои причуды и своих гостей.

Орели. Но ты же приводишь с собой Дики?

Констанс. При чем тут Дики? Во всяком случае, я отказываюсь принимать такое важное решение и голосовать за смерть хотя бы одного человека в присутствии постороннего лица, даже если это лицо не существует.

Габриэль. Вы не слишком любезны, Констанс.

Орели. Ты с ума сошла, что ли? Неужели ты настолько ограниченна, что думаешь, будто, находясь вместе, без посторонних, мы совсем одни? Неужели ты считаешь нас настолько нищими духом или настолько впавшими в детство, что из миллионов существ, иллюзорных или реальных, но жаждущих общения и беседы, ни одному не пришлось бы по душе наше общество?.. И скажу тебе, Констанс, что перестану тебя уважать, если ты впредь не будешь говорить так, как будто тебя слышит весь свет, весь мир, населенный реальными или нереальными существами. Твои теперешние разговоры – чистое лицемерие!

Габриэль. Браво, Орели!

Констанс. Орели, ты же знаешь…

Орели. Я знаю, что, когда мы собираемся вместе, это знак для них. Мы даем им понять, что в сутолоке и маскараде этого мира есть, во всяком случае, маленький кружок, где их примут приветливо и где им будет покойно. А они это отлично знают и пользуются этим. Не каждый день удается им раздобыть себе сумасшедшую старуху, которая позабавит их своими россказнями о Дики. Но ты об этом даже не подозреваешь. Для тебя мы – одни. Чьи-то руки касаются наших рук, наших волос, сдвигают твой парик, а для тебя мы – одни. Окно само распахивается, когда нам становится слишком жарко, я нахожу в буфете холодные сливки, которые никто туда не ставил, все равно мы – одни. Когда на днях ты запела «Колинетту», чей-то бас стал подпевать тебе с середины комнаты: нет, мы – одни!

Констанс. Орели, ты отлично знаешь, что у меня…

Орели. У тебя, у тебя, но только не здесь! Вечно ты тщеславишься! У тебя их так много, что они просто теснятся в комнате. Ты не только одержима видениями, ты еще близорука. Ты воображаешь, что они у тебя завсегдатаи. Скрипнула половица – значит, они танцуют во главе с самой Тальони. Ты стоишь в ночной рубашке и видишь свое отражение в зеркальном шкафу – это Лакордер. Ты забыла в ящике мешок с пересохшим уже черносливом – это их подарок тебе на день рожденья. Иногда я недоумеваю, уж не впрямь ли ты одна из тех женщин, которые живут среди призраков. Мне очень жаль, что Габриэль видит, как ее гость присутствует при этой сцене, но у меня уже давно нет сил сдерживаться: вот-вот лопну…

Габриэль. Он ушел.

Орели. Ну вот, ты довольна? Итак, раз уж тут, кроме нас, никого нет, ответь наконец! Ты согласна?

Констанс. Зачем тебе мои советы, раз ты меня так презираешь?

Орели. Сейчас скажу. И ты узнаешь также, почему именно тебе я даю лучший кусок сладкого пирога и свой лучший мед. Если рассердишься, что ж, тем хуже. Дело в том, что, когда ты приходишь ко мне, я вижу не тебя с твоим Дики. Не усмехайся: уверяю тебя, это правда. Ты входишь с другой Констанс, похожей на тебя, как близнец, с той лишь разницей, что она молода, красива и не пытается блистать, а тихо садится в уголок и нежно глядит на меня. В тот день, когда ее с тобой не будет, можешь не приходить. Этой скромной Констанс я и предлагаю пирожные, которые ты поглощаешь; мнение этого ангела я и прошу тебя сообщить мне своим грубым и хриплым голосом.

Констанс. Прощай. Я ухожу…

Орели. Сядь на место. Мне нужно, чтобы другая Констанс осталась здесь.

Констанс. Ни за что. Ты слишком несправедлива. Я увожу ее… Прощай!

Ирма (докладывает). Госпожа Жозефина…

Габриэль. Мы спасены!

Жозефина, Безумная из Конкорд, величественно входит в наряде – отчасти парадном, в духе президента Фальера, отчасти похожем на облачение католического священника. На голове у нее белая шляпа в виде чепца, с пышной оборкой.

Жозефина. Дорогие мои…

Орели. Жозефина, про выход Карно ты расскажешь нам в другой раз. Сейчас нет времени.

Жозефина. Правильно. Он и не выходил.

Орели. Поскольку его убил Казерио в Лионе в тысяча восемьсот девяносто четвертом году, ты рискуешь прождать довольно долго.

Жозефина. Неужели ты думаешь, что я этого не знаю? Каким образом это может помешать его выходу? Казерио гильотинировали, однако он каждый понедельник прогуливается перед кафе Мариньи.

Орели. Да уж, мы действительно доверяем твоему суждению, Жозефина, раз не обращаем внимания на твои чудачества и спрашиваем у тебя совета. Вот в двух словах суть дела. Ты в родстве с мэтром Лашо, поэтому тебе легче во всем разобраться и дать ответ. Представь себе, что в этой комнате собраны все преступники мира. У тебя есть способ уничтожить их на веки вечные. Имеешь ли ты на это право?

Жозефина. Разумеется. Почему бы нет?

Орели. Браво!

Габриэль. Но, Жозефина, их же так много!

Жозефина. Много? Это-то и прекрасно. Уж если уничтожаешь, надо уничтожать в массовом масштабе. Вспомните архангелов. Или военных. Прецедентов сколько угодно. Не будем углубляться в историю и вспоминать всемирный потоп, но я вот, например, уроженка Пуатье, а именно в этот город Карл Мартелл согнал всех арабов и раскроил им башку. Любое сражение строится на том же принципе: согнать всех врагов в одно место и перебить их. Если убивать их по отдельности, на дому или на работе, это будет настолько утомительно, что под конец рукой махнешь. Иногда люди недоумевают, для чего придумали всеобщую воинскую повинность. Именно для этого. Прежде я о таких вещах не думала, но мысль превосходная. Поздравляю тебя, Орели.