Джон Лайдон - Rotten. Вход воспрещен. Культовая биография фронтмена Sex Pistols Джонни Лайдона

Но он не мог осознанно ее убить!

КРИССИ ХАЙНД:Честно говоря, на тот момент меня не удивило бы даже то, что он ее убил, настолько отвратительной она была. Когда она начинала причитать, это было выше того, что могло вынести человеческое сознание.

ДЖОН ЛАЙДОН:Сид отправил мне сообщение через Джо Стивенса, когда сидел в тюрьме. Он хотел со мной поговорить, а я пытался добыть для него адвоката. Но поговорить с ним мне так и не удалось. Малкольм и мать Сида пресекли все переговоры. Я не мог связаться с ним напрямую, без посредничества кого-либо из них. Я был в Лондоне, они – в Нью-Йорке, поэтому лететь не было смысла, мне бы все равно не дали с ним увидеться. Сид просил, чтобы я с ним связался окольным путем. Не письмом, а просто телефонным звонком от Стивенса из Нью-Йорка.

Я просил Сида написать или позвонить мне. Но ничего так и не пришло. Я снова попытался связаться с Сидом через Джо, но он сказал, что Малкольм категорически против.

Сид умер в день, когда американцы празднуют мелкий праздник – День Сурка, второго февраля 1979 года, через год и месяц после распада Pistols, через три с половиной месяца после смерти Нэнси.

Согласно фольклору День Сурка исходит из гибернации.

Если он увидит свою тень, то зима продлится еще шесть недель. Но ни Сид-хомяк, ни Сид-сурок так и не увидели в то утро свою тень. Его обнаженное тело нашли после обеда в Гринвич Виллидж в квартире какой-то двадцатидвухлетней безработной актрисы.

Я сидел в гостиной, когда услышал о смерти Сида. Мне позвонил Джо Стивенс. Но казалось, тогда это ничего для меня не значило. Смешно. Я все думал и думал, нужно ли мне что-то чувствовать по этому поводу. Я не чувствовал ничего. Долгие годы спустя – тоже. Я по-настоящему опечалился этой новостью много позже. Я похоронил ее глубоко в своем сознании.

Я знал, что это случится, но…откровенно говоря, умер совсем не тот человек. Я был счастлив, когда не стало Нэнси. Я знал, что это хорошо, а еще я знал, что Сид ее не убивал. Я думаю, что это было его осознанным решением. Ему грозила тюрьма на длительный срок, хоть на убийство ты тратишь меньше времени, чем на ограбление.

Есть такой слух, что Сид был убит. Пока он был в «Рикере Айлэнд», он прошел курс реабилитации, но в ту ночь он почему-то опять был под наркотой. Одна ночь, вопрос нескольких часов. Очень любопытно. Специально ли он накачался наркотиками?

ДЖУЛИЕН ТЕМПЛ:Самые лучшие мои воспоминания о Сиде— когда он был участником фанатской толпы до того, как присоединился к группе. Он был экстраординарной версией панка. Я помню, как смотрел на него на концерте The Clash. Эти пьяные парни в зале таскали большие пивные стаканы и тащились от Led Zeppelin. Внезапно выскочила фигура Сида. Он выбежал откуда-то из-за барабанов, разбежался и спрыгнул со сцены прямо в толпу. Это был почти прыжок камикадзе, потому что он предполагал приземление на целую кучу огромных пьяных парней. Я знал, что Сида могут просто избить. Он был бесстрашен и убежден, что все делает правильно, и это давало ему странную силу.

ДЖОН ЛАЙДОН: Я все еще вспоминаю Сида. Все, что с ним произошло, просто ужасно. Смысла не было. Он умер, и на этом все. Я бы хотел, чтобы он был рядом со мной, но таким, каким был изначально. Саморазрушение было слишком сильным.

Ты просто смотришь, как кто-то безвременно гниет на твоих глазах. Это стирает хорошие воспоминания о человеке. Со временем все становится только хуже. Жалость к себе заставляет людей принимать наркотики. Сид был маленьким мальчиком, абсолютно потерянным, ему нужна была помощь. Но как все высокомерные подростки, он это осознавал, но делать ничего не хотел.

КРИССИ ХАЙНД:Первый раз, когда Pretenders играли в Лондоне, я нервничала, потому что на концерте были все, кого я знала. Я просто умирала. Я находилась в баре за клубом в маленьком местечке под названием «Рэйлвэй Паб». Место, где мы должны были играть, располагалось в Вест Хемпстеде и называлось «Мунлайт Клаб». Когда кто-то подошел ко мне и сказал: «Эй, а что насчет Сида?», я посмотрела на него с недоумением:

«А что насчет Сида?» Тогда я поняла, что мне никто не сказал, что Сид умер, потому что это могло бы меня деморализовать в самом начале моего пути. Но все равно я узнала об этом до своего концерта. Мы играли панк-версию песни TheTroggs под названием «Я не могу себя контролировать!» [66] Англ. I can’t control myself! Я четко помню ту ночь, потому что мы играли ту песню специально для Сида.

ДЖОН ЛАЙДОН:Мы так и не пришли к единому решению загадки смерти Сида. Никто никогда не скажет правду об этом, его трагедия кроется в наркотиках и культуре их употребления. Такие ситуации заканчиваются смертью.

КРИССИ ХАЙНД: Я любила Сида. Если Джон любил яркие цвета, то Сид предпочитал темные кожаные пиджаки. У него не было такого творческого подхода, как у Джона.

Мне кажется, панк интересовал его в меньшей степени. Его стиль был уникален. До панка уникальным был только регги. Все остальное переработалось. Панк был чистым, но лишь какое-то время. Он играл определенную роль в течение нескольких лет, при этом он придал всему приличную, правдивую и честную форму.

ДЖОН ЛАЙДОН:Я был просто в диком шоке, когда услышал, что чертову урну с прахом Сида уронили и выдули в вентиляционное отверстие в аэропорту Хитроу. Это была популярная сплетня в период смерти Сида. Классическая мифология. Сид даже тут умудрился налажать. Такой ужасный конец – чтоб тебя выдуло на хрен в вентиляцию. Это даже смешно. Как это изумительно и смешно. Жесть: покоя нет даже после смерти.

То, как я представлял себе Pistols и чем они в итоге стали, – две разные вещи. Группа думала, что они, как и Rolling Stones, будут постоянно качать бабло, играя одно и то же для одних и тех же людей. Но я не такой. Если нет сложностей, мне не интересно.

Я сформировал Public Image Ltd, потому что устал от радикальных взглядов, которых придерживался в Pistols. У этой группы были свои взлеты и падения, но нужно было просто продолжать делать это. В PIL куда больше демократии, чем в Pistols, в которых постоянно шла война и споры ни о чем.

Слава Сида сначала была полноценной, потому что когда мы пригласили его в группу, то сделали все, чтобы его ценили как часть Pistols. Проблема в том, что никаких толковых функций как участник группы он выполнять не мог: он не мог ни играть, ни записывать, ни сочинять. С технической точки зрения он не сделал ничего, зато создал имидж группы. Для меня это стало слишком уж «шоу-бизно». Это уже сфера Малкольма, но не моя.

Когда мы пошли каждый своим счастливым путем, я знал, что Малкольм продолжит свой путь иначе. Было печально смотреть на то, что они сделали с Sex Pistols, потому что до самого конца я думал, что все было слишком тривиально. Они убрали то, что было самым важным. В американском туре я писал песни для PIL, хотя я тогда еще не знал, что это будет PIL. Religion и Public Image были написаны во время того тура. Low Life тоже крутилась у меня в голове. Стив и Пол во время саундчека абсолютно не интересовались новыми песнями. Ситуация была просто невозможной. Когда такое происходит, надо просто моментально все прекращать и двигаться дальше.